Немного времени спустя, император отправился в Тверь повидаться с своей сестрой, принцессой Ольденбургской[1]. Граф Толстой сопровождал его величество. В это время графиня Толстая захворала желчною лихорадкой. Я не посещала ее со времени нашего разрыва с ее мужем и видалась с ней только у себя, но тогда она мне написала письмо, заклиная прийти к ней, так как она страдает и нуждается во мне. Я не колебалась ни одной минуты, и так как дружба загладила все другие воспоминания, то я отправилась к ней. M-me де-Тарант была восхищена этим примирением и ходила со мной к ней, мои дети также. С этих пор я к ней ходила каждый день. Однажды утром, сидя возле ее кровати, я увидела, что явилась императрица Елисавета, приближавшаяся к ней с видом большого участия: затем она попросила меня сесть. Мы беседовали некоторое время о болезни графини и о враче; затем вошла старшая дочь графини Толстой, Катя, и сказала ее величеству, что моя младшая дочь, находившаяся в соседней комнате, умирала от желания ее видеть. Императрица с очень благосклонным видом встала и шутливо сказала, что пойдет поухаживать за ней. Лиза была совершенно смущена, когда императрица подошла к ней с приветливостью и сказала: «Я вас знаю очень давно, Лиза, еще тогда, когда вы были грудным ребенком. Вы родились 22 ноября, я этого совсем не забыла». После этих слов императрица быстро удалилась, чтобы уехать. Она снова приехала через несколько дней. Я оставляла комнату графини Толстой, чтобы уйти домой в тот момент, когда объявили об ее приезде. Я ее встретила в гостиной; ее величество, подойдя ко мне, сказала, что, увидя в передней мужскую шляпу и сюртук, она подумала, что они принадлежат мне и служат мне для прихода в переодетом виде. «Я нигде в этом не нуждаюсь, ваше величество, — отвечала я, — тем более в этом доме». — «Разве вы спешите уйти?» — «Я должна вернуться домой, ваше величество, так как теперь час моего обеда».
Почувствовав себя гораздо лучше, графиня Толстая вскоре встала с постели. Ее муж вернулся и делал вид, что восхищен, видя меня в своем доме. Я сделала вид, что верю этому, и продолжала посещать их дом, так как я ходила к его жене, а не к нему. Я снова увидела императрицу через некоторое время у графини Толстой, которая совершенно выздоровела. Ее величество приехала к ней с герцогиней Виртембергской[2]. Мои дети и m-me де-Тарант удалились в уборную, а я осталась возле императрицы, которая казалась любезной со мной. Беседа была оживленная и продолжалась до 3-х часов, когда я встала, чтобы уйти, и пошла искать m-me де-Тарант в ее убежище. Она забыла свою шляпу в комнате, где была императрица, и мы отправили за ней Катю. Императрица, заметив это, схватила шляпу и сама принесла ее к m-me де-Тарант, показывая, что она находит удовольствие снова видеть меня. Я останавливаюсь на этих подробностях, кажущихся незначительными, потому что они подготовляли великую развязку, не замедлившую совершиться.
Когда графиня Толстая совершенно поправилась, мои встречи с императрицей прекратились, и несколько месяцев не происходило ничего замечательного.
Однажды утром, графиня Толстая написала мне, приглашая меня прийти к ней к 6 часам. Она приняла меня в своем маленьком кабинете, хорошо освещенном, хорошо надушенном, имевшем праздничный вид. Затем я услышала стук подъезжающей кареты; графиня сказала мне: «Это императрица», и не знаю, почему я почувствовала себя смущенной. Императрица явилась также немного растроганная, она с живостью подошла ко мне, заговорила со мной о здоровья моего мужа и затем усадила нас. Ее взгляды, полные благосклонности ко мне, воскрешали тысячу воспоминаний, беседа была приятна, но через полчаса я встала и ушла. Графиня передала мне, что после моего ухода императрица оставалась погруженная в мечты и сказала ей: «Боже мой! Что значит первое чувство!»
Свободное копирование
