...В июле 1969 года нам довелось побывать в Острове, мы были приглашены на празднование 25-летия освобождения города от фашистов. Была торжественная часть на площади у памятника партизанки К. Назаровой. Там Меркурьеву вручили грамоту о присвоении звания "Почетный гражданин Острова". Потом мы пошли по городу. Улица, на которой прошло детство Васича, с деревянными домишками. Когда мы прибыли на место, где когда-то стоял дом Меркурьевых, надо было видеть его лицо, озаренное светлой радостью. Он любовно гладил фруктовые деревья, называя их сорта, вспоминал голубятню. Действительно, он чувствовал праздник встречи со своими местами. Там же с горы была видна река Великая. Вася показал тропки, по которым он сбегал к воде ловить рыбу. Потом мы направились к кладбищу, где был похоронен отец. Вас Васич сел на скамейку около могилы, а мы, чувствуя, догадываясь о том, какими воспоминаниями он полон, оставили его одного. Вася догнал нас уже около выхода, и мы направились в школу. Подошло время официальной встречи жителей города с освободителями... Все было очень торжественно. Василий Васильевич читал рассказы и басни.
...В 1971 году мне предложили ставить пьесу Островского "Последняя жертва". Работа над этим спектаклем была приятна и интересна и для режиссера и для актера. Конечно, в первую очередь нужно отдать дань А. Н. Островскому. Наша задача была поглубже "копнуть" этот клад тончайшей психологии и правильно угадать поведение действующих лиц. Нам хотелось решать пьесу далеко не однолинейно. В первую очередь это касалось образа Прибыткова. На этот спектакль Пушкинского театра было много рецензий. И, естественно, много противоречивых суждений. Нам же этот спектакль доставил большое творческое удовлетворение.
С 1972 года Меркурьев стал много и тяжело болеть. Тогда (во время зимних каникул в институте) была одна очень сложная поездка в Семипалатинск, где Василий Васильевич должен был играть с местной труппой спектакль "Тяжкое обвинение". Я старалась сопровождать его, поскольку сама делала ему уколы инсулина, так было и в этот раз. Но у меня был тяжелейший сердечный приступ. Я с трудом уговорила врача отпустить меня. Подбадривая себя словами: "Биомеханист, шевелись потихоньку", я поднялась по трапу самолета.
В Семипалатинске лежала в больнице. Вас Васича тоже положили с большим переутомлением, сердечной недостаточностью. Продержали нас там больше месяца. Васенька всячески старался порадовать меня. Раз он привел в палату сестричку, одетую в меховое пальтишко. Мех рыженький и черные пятнышки. Эту шубу, оказывается, он купил мне. Васенька разыграл целую сцену: "Ну что, тебе нравится? Это тебе шубка. А эти пятнышки называются смушками. Помнишь у Гоголя в "Ссоре Ивана Ивановича с Иваном Никифоровичем" мех со смушкой?"
А в 1976 году Васич опять лежал в больнице. К нему пришли Г. Т. Карелина и И. О. Горбачев и предложили сыграть "Рембрандта" в одноименной пьесе в стихах Д. Кедрина. Васенька расцвел и стал очень быстро поправляться. Театр заключил со мной договор на постановку, срок выпуска был назначен на первый квартал 1977 года. Мы начали усиленно работать. Начались труднейшие дни репетиций - я бы сказала, физически трудные. Мы подошли в репетициях к моменту, когда уже необходимо переносить действие на сцену. Василий Васильевич очень волновался, нервничал, но за девять дней до премьеры снова попал в больницу. Артист Р. Кульд совершил героический поступок: он за девять дней выучил громадную роль и достойно провел премьеру. Из больницы Вас Васич послал поздравительную телеграмму. Один из спектаклей Василий Васильевич смотрел и отреагировал: "Мне так не сыграть!" Я ему сказала, что все мизансцены построены для него. "Конечно, ты это будешь играть темпом медленнее. Ты же это репетировал на сцене, а сегодня нам с тобой придется пройти только последнюю картину после спектакля". И вот был назначен прогон - ночью, после спектакля. Меркурьев надел костюм. Прекрасно начал репетицию. Великолепно, задушевно вела свою роль Г. Т. Карелина. В зале сидели актеры, только что сыгравшие спектакль, другие работники театра. Когда начал репетировать Ю. Родионов, я увидела, что Василий Васильевич плохо себя чувствует, и переключилась на замечания Юрию Родионову. Сидевший в зале Игорь Олегович Горбачев крикнул мне: "Ирина Всеволодовна, вы репетируйте с Василием Васильевичем, а не с Родионовым!" Он волновался, что я мало внимания уделяю Васичу. Это была последняя репетиция.
Так случилось, что последние месяцы я не расставалась с Васичем. Меня приняли в нервное отделение в ту же больницу, где лежал он. Накануне его ухода я упросила пустить меня к нему.
Он был без сознания. Молодой врач сказал мне, что он сделал Василию Васильевичу укол, поэтому он спит. Я сонного поцеловала его и почему-то все время говорила врачу, что я не прощаюсь. Отчетливо я не могу вспомнить, но наутро - 12 мая 1978 года - Петя и Анна были со мной, сидели в палате. Потом вдруг Петя вскочил и ушел. Очень быстро он пришел обратно и сказал: "Все кончено". Так мы долго сидели, не двигаясь. На похороны врач меня не пустил.
Удивительно прожили мы вместе сорок четыре года.
