Случай с Манзурой, однако, совсем другой, я сочувствую матери, но тут она сама во многом виновата.
В наше родильное отделение поднимается молодой мужчина, с ... беременным ребенком на руках. Мы, конечно, и такое видали. Но тут я замечаю, что это не дитя, а взрослая женщина, с очень красивым, искаженным мукой лицом, но – хондродистрофичка. Нормальные голова и туловище, но недоразвитые крошечные ручки и ножки, ростом с пятилетнего ребенка. Генетическое заболевание, встречается не очень часто.
Мне пришлось экстренно мыться на кесарево сечение, надо бы было ее госпитализировать заранее, подготовить, самостоятельно-то она не родит. И надо поторапливаться: роды идут полным ходом, вдвинется головка в малый таз, будет сложно вытащить дитя, а ведь это , пожалуй, ее единственная возможность.
Пока я моюсь на операцию, меня «просвещают» нянечка и одна из сестер. Перебивая друг друга, они взахлеб расскзывают, что Манзура, а она вдобавок, моя однофамилица, «увела» мужа от «нормальной» женщины , медсестры, он оставил той двоих детей и женился на «этой кукле», носит ее на руках, извращенец какой-то». Все это всем известно, так как живут все в мед.городке, примыкающем к медицинскому институту, а наша роженица – не медик, но работает в бухгалтерии нашего института.
Ну, мое дело – прооперировать мать и дать ей живого ребенка, а уж полноценного ли..
Мы достали живого мальчика, здорового, по крайней мере с виду.
А через 4 года на утренней пятиминутке доложили, что поступила женщина с обратным развитием плода, хондродистрофия, в анамнезе – кесарево сечение.
- Ахмедова Манзура, - спрашиваю я?
- Точно, откуда знаешь?
Узнав, что кесарево делала я, шефиня говорит:
- Вот ты и будешь выскабливать, раз рубец твой, если ты в него «провалишься», то будет по справедливости, значит рубец неполноценный.
Рубец рубцом, да главное в другом. При внутриутробной гибели плода в кровь матери поступают тромбопластические субстанции, продукты распада, которые могут вызвать профузное кровотечение из-за нарушения свертываемости крови . Тут время идет на часы.
Я велю перевезти женщину в малую операционную, где все наготове, включая возможную необходимость искусственной вентиляции легких. Переопределить группу крови, войти в вену и готовиться к возможной трансфузии крови, желательно теплой, не консервированной. Шефиня одобрительно кивает.
Прежде чем ввести пациентку в наркоз, а мне начать мыться, я ее спрашиваю:
- Вас оперировали 4 года назад? Сынок здоров? Как назвали? Умид ( надежда)?
Откуда знаю, что сын? А кто Вас оперировал, помните? Ах, Ахмедова? В лицо-то ее помните?
Все засмеялись.
- Ой, доктор, это вы, да, извините, что выписалась, не поблагодарив Вас!
- Ну, лучшим подарком для меня станет, если у тебя все в порядке будет.
К счастью, мы быстро справились с кровотечением, ведь были готовы.
Перед выпиской я зашла в палату.
- Манзура, понимаешь, ребенок был неполноценным, ты же обследовалась у генетиков, они все объяснили, наверное, надо благодарить Аллаха за сыночка, пусть растет здоровым, тебе не стоит больше рожать.
- Нет, доктор, мы с мужем хотим еще детей, у него ведь от первой жены двое.
- Манзура, ты что, с ней соревнуешься? По крайней мере пойди к генетикам и надо сделать перерыв.
- Доктор, я не могу пойти к генетикам, они требуют, чтобы я с мужем пришла, а я не хочу, чтобы он знал, что у меня что-то не в порядке.
Сказать, что я онемела, это не сказать ничего, у меня челюсть отвалилась.
Прошло еще несколько лет. Я зашла в бухгалтерию института и увидела Манзуру. Окончив свои дела, я сделала ей знак головой, выйти в коридор.
Хотя, пожалуй, я уже догадалась по выражению ее лица. Она была не рада меня видеть.
- Манзура, как дела, как Умид? Больше не рожала?
Она опустила глаза:
- Девочка, такая же, как я.
Что сказать ей? Что надо бы прекратить рожать уродов? Что выросшие дочери ее не поблагодарят? Что это же не куклы?
Но нет, она меня не поймет. Она ДОЛЖНА рожать мужу каждые два года.
Мне хотелось ее задушить.
