На фото: Родственники у нас в Каменке (Настя, я, папа, Лена, Наташа, Алеша)
Я занялась своим лечением. Сначала я поехала на обследование на Литейный, 37. Помню, что когда мне установили диагноз, я вышла из помещения больницы в состоянии шока, моя одежда сразу же на мне стала висеть как на вешалке, и я боялась, что не смогу перейти улицу, потому что ничего не соображала. Я поехала на метро к моей двоюродной сестре Наташе Батуловой. Они с Аликом усадили меня за стол, налили коньяка, я расслабилась , немного успокоилась. Самое страшное для меня было, что Лена еще не имела никакого образования. Сережу я вообще не принимала в расчет, надеялась только, что мама ее не бросит, но мама тоже была уже не та, у нее в девяностые годы стало развиваться заболевание, напоминающее паранойю.
Ее преследовали мании, ей казалось, что все думают, будто она может сглазить, что за это ей угрожают убийством и прочие нелепости. Первый раз я запомнила, что меня удивило и расстроило это, когда она позвонила мне на работу и сказала, что пошла в ветеринарную клинику с собачкой Ероськой и вернулась. Почему она вернулась? Да потому, что на пути ей встретилась машина, около которой стоял мужик, он показался ей подозрительным, она испугалась. После этого случая она вообще стала избегать выходить на улицу одна. Закрывала двери на все замки, соседям тоже не доверяла. Это было, когда еще бабушка была в сознании. Когда я приезжала, бабушка жаловалась, что Эмма у нее всех друзей отвадила своей неприветливостью и подозрениями. Клаву и Катю, соседок, бабушка любила, они делились с ней новостями, друг друга угощали: бабушка любила печь пироги, а те приносили ей грибы и другие дары леса и огорода. Эта болезнь у мамы прогрессировала, переубедить ее в том, что все это ей кажется, неправда было невозможно , и более того вызывало агрессию с ее стороны. Но в остальном она была вполне трудоспособный и практичный человек, даже сама ремонтировала крышу, красила дом.
Свободное копирование
