А в 1947 г. город лежал в темноте, робко нарушаемой светом тусклых керосиновых ламп, тусклых, как ни начищай стекла. Западная Двина именовалась городом только потому, что число ее жителей соответствовало каким-то нормам. Это был районный центр большого сельскохозяйственного района, типичного для Нечерноземья - лен, гибнущий в посевах осенью, не вырытый картофель, чахлые зерновые, худые грязные коровы, далекие, маленькие, бедные деревни. Россия, нищая Россия, мне избы серые твои... Избы действительно по большей части были серыми.
В городе жили районные начальники различных рангов и многочисленные чиновники. Здесь был райком партии, райисполком, горисполком, суд, прокуратура, ЗАГС, заготзерно, райтоп - очень нужное учреждение, откуда по заявке нам привозили дрова, торговые организации, столовые и т.д. За железнодорожными путями (Западная Двина была крупным железнодорожным узлом и здесь останавливались решительно все поезда) - небольшой лесокомбинат, превратившийся потом в комбинат стандартного домостроения.
Немощеные улицы прямые и очень грязные. По сторонам их, вдоль домов, хорошо знакомые жителям всех российских районных городков деревянные тротуары. Свеженькие, они вкусно пахли и радовали глаз желтовато-розовыми красками. Но под ногами пешеходов, под дождями и ветрами они темнели, становились серыми, тонкими и угрожающе прогибались под неосторожной и непривычной ногой. А человек привычный знал их как свои пять пальцев - где наступит свободно, где обойдет или перепрыгнет. Летом в глубоких канавах под ними стояла вода; в одной из них, совсем рядом с домом, однажды чуть не утонула моя пятилетняя дочка, упав туда вместе с велосипедом. Соседка принесла ее с головы до ног черную, именно черную от грязи; а на привокзальной улице канавы вдоль дороги летом испускали сильное зловоние, хотя и обросли закрывающими их густыми кустами.
Маленькие дома - деревенские, с наличниками и опрятными занавесочками на маленьких окошках, двухэтажные - нечто вроде бараков, с отдельными и коммунальными квартирами. Удобств, конечно, никаких и нигде. Две школы - средняя и семилетняя, несколько магазинов. Книжный магазин, где в 50-х гг. можно было без труда подписаться на любое издание, чем я широко пользовалась; столовые - грязная и чистая, именуемая еще рестораном; на углу около ресторана, доска с афишей кино, место встреч здешних пьяниц, а кино далеко, в клубе лесокомбината. Станция оживленная, множество путей, заполненных составами, громко звучат голоса диспетчеров и дежурных, не всегда выражающихся достаточно сдержанно, а за переходом через линии железной дороги - высокие мостки на сваях, ведущие к клубу, куда раз-два в неделю можно пойти в кино или на танцы.
Что это такое, провинция? В провинции свои традиции, своя культура, своя давняя интеллигенция. Деревня? Не было тут деревенского приволья, свободы, как выйдешь за порог, не было и деревенского полуголодного быта. Рабочий поселок? Но жители вовсе не были связаны общим трудом. Странное какое-то полупаразитическое поселение. Продовольственные магазины пусты, но у каждого западнодвинского жителя есть огород и еще он в поле выращивает картошку на всю зиму. Раз в неделю - базар. Продают продолговатые колобки сливочного масла по фунту, обернутые в капустные листья; мясо продавец отрубает на глазах у покупателя, яйца, овощи, картошка мешками или мерами, что значит пуд. У коновязи лошади, ожидающие хозяев, закупающих в промтоварных магазинах все, что нужно везти домой, в деревню. На базар ходили нарядные, там и общение и знакомство и кружку свежего пива можно пропустить. Иногда летом на базаре продавали то, что местным жителям было неизвестно - цветную капусту, например, цена бросовая. Окружающие с брезгливостью смотрят на меня, когда я забираю несколько кудрявых кочанчиков. Другое место общения - баня, крошечная, тесная, куда мы отправляемся еженедельно и где иногда нужно долго стоять в очереди, чтобы пройти в тесную дымную мыльную. А потом, зимой, тепло закутавшись, мчаться домой к горячему чаю.
Впечатлений очень, очень мало. Телевидения не было, радио далеко не в каждом доме, электричества нет. В школе по вечерам техничка тетя Маруся заправляет керосиновые лампы для вечерников. На верстаке в передней стояло штук десять больших и маленьких ламп с ослепительно вычищенными стеклами; они пахли только что залитым в них керосином. Взрослые ученики разбирали их перед началом уроков, несли в классы. Войдешь в класс - задние ряды тонут в темноте, светло только около учительского стола.
Свободное копирование
