30 ноября.
Вчера Романченко рассказывал, что у Дурново нет выдержки Толстого, он прост, обходителен, но по временам страшно вспылит, делается весь красный, страшно кричит. Рассказал также, что камердинер государя Вельцин пользуется царским большим доверием, творит много добра, но государь ему всегда говорит: «Чтобы Воронцов не знал». Акции Воронцова не так хороши, как прежде. Черевин его теперь не жалует и говорит, что легче три обеда съесть, чем дело сделать с Воронцовым. Воронцов зазнался. В день рождения царицы от войск гвардии приехал ее поздравить помощник вел. кн. Владимира Ребиндер. Воронцов вышел к нему, выслушал поздравление, затем объявил, что он не приглашен к завтраку, и Ребиндер должен был уехать.
Про Драгомирова продолжают рассказывать ужасные вещи. Что он будто поцеловал руку лакею в гостинице. Также говорят, что, выходя из номера вечером, он приказал дежурному вестовому лечь у себя на диван в передней, но тот лег на пол и коврик положил себе под голову. Вернувшись домой, Драгомиров увидел это и на другой день распек полкового командира, что солдаты не исполняют приказаний. Начальника дивизии Дандевиля, который представлялся ему, он принял так: вошел в приемную, встал у окна, затем повернулся, увидел Дандевиля, спросил, зачем пришел, сказал, что, когда нужно будет, он его позовет, повернулся и ушел. Все это уже написано в
«Figaro». Moulin говорит про Драгомирова, что это только сначала он делает небольшие промахи, что Драгомиров гений, которого отечество не понимает, что он единственный из воспитывавшихся и воспитывающихся в академии в течение 56 лет получил золотую медаль.
Вел. кн. Владимир отказался от кавказского наместничества.
Свободное копирование
