В выходные занимался ремонтом. Сначала внешним утеплением стен к предстоящей зиме. Потом Татьяна (ох уж эти женщины!) настояла на ремонте внутреннем. Стали сдирать старенькие обои. За ними слой газет. Затем опять обои и газеты. Приклеенные газеты отрываются неровно, зачастую с предыдущим бумажным поколением. Все же, искривив шею, можно прочитать отдельные фрагменты. Слой за слоем перед нами открывалась история страны. Остановились, кажется, на 1910 годе — сообщение о смерти Льва Толстого.
Пришли вести с Угличской зоны. Там произошли волнения, лагерь объявил голодовку. В зону ввели внутренние войска. Многие зеки пострадали, зачинщиков разбросали по разным зонам. Меня там не было…
Повадился захаживать к нам участковый. С глупыми претензиями по поводу произрастания сорняков на нашем участке. Татьяна ему доходчиво объясняет, что в природе нет ничего бесполезного. Вот из репейника получают превосходное косметическое масло, крапивой лечатся…
Мы приобрели щенка черного терьера. Назвали Джоном. Как и всем черным терьерам, зима Джону в радость. Он весело скакал по сугробам. Любимое развлечение — висеть на кустах малины, обильно растущей вдоль ограды. Джон быстро рос и скоро превратился в могучего грозного пса. Был у нас и кот Клаус. Пес и кот дружили.
Сначала участковый пренебрежительно относился к нашей собаке. Затем Джоник навел на него страху. Участковый издали, даже не касаясь калитки, взывал к нам. Потом и вовсе прекратил посещения.
Между нашим домом и соседским — узкий пролет. Вскоре, опасаясь Джона, народ пользоваться пролетом перестал. Забор ветхий, а пес силен. Довольный сосед пролет заколотил. Зато огорчал его кот. Клаус повадился охотиться на соседских голубей. И, этакий хитрован, потрошить добычу предпочитал на участке другого нашего соседа. А у того миленькая диванная кошечка, весь прикуп на нее. Соседи ссорятся, Клаус про себя смеется. И над нашими нотациями.
Если бы все так жили, как наши кошка с собакой! Об их дружбе, играх, взаимопомощи я мог бы рассказывать бесконечно.
Свободное копирование
