Дерево… Большое и нахмуренное… Спокойное, как мудрец, которому уже ничего не надо. Дышит, стоит… И совсем не думает. Ему и не надо думать. Оно просто знает, что надо только одно: Быть.
Оно даже не знает этого. Ему и не надо знать… А может быть, когда-то знало, узнавало, думало… Как знать, насколько долог был день, когда Бог создал растительный мир и еще не задумал создать человека?.. А теперь вот забыло.
Это его последняя мудрость.
Мало ли чему может научить дерево…
По корявым ветвям, по раскрывшимся почкам бродит смутный, дрожащий, незримый трепет… Или это свет лучится в моих ресницах?..
Дерево слушает, о чем говорит ему земля. Сотнями тоненьких веточек оно впивается в весеннее небо — синее, густое, словно все состоящее из мерцающих светлячков. Или это свет утомляет глаза?
Не надо думать. Только не надо думать. Надо опустить руки, откинуть голову и слушать, — тихонько слушать, как вливается свет сквозь закрытые веки, сквозь кожу… Может быть, просидеть так всю жизнь?..
Мало ли чему может научить дерево…
Радостным взлетом, разбив тишину на мелкие брызги, ринулись в небо голуби. На солнце их крылья почти сверкают.
Внизу, по земле проходит девушка. На ней короткая юбка, и движения ног ее так легки… Так ходят девушки по весенней земле.
Вот я залезу на дерево и крикну:
– Эй, вы, там, марсияне и селениты! Спускайтесь к нам и взгляните, как ходят девушки на нашей Земле.
А вверху, в синеве, густой и тягучей, дремлют тяжелые, влажные, напоенные весной облака…
Так можно любить жизнь… Так можно радоваться жизни.
Может быть, это не счастье…
Но тогда и не нужно счастья.
А ведь тут всего-навсего — городской питомник. И даже это мудрое дерево когда-то было посажено так — нарочно. Вот колеблются в весеннем мареве тоненькие выстроенные в ряд стволы осинок. Маленькие пансионерки, идущие попарно… Они чинно стоят на пряменьких ножках, а зеленая вешняя кровь бродит по ветвям и просится…
Но где же девочка? Где девочка, с которой я пришла? Как мне трудно запомнить, что я не совсем одна на земле.
Вот она — красная кофточка на светлой полянке с тремя тополями. Коричневые чулки ступают по весенней земле. Она нагибается.
Что ищет девочка на весенней земле?.. Маленького счастья — фиалок?
А какая смешная. Куцее платьице, коричневые чулочки. Оказывается, девочки, ищущие фиалки, похожи на длинноногих птиц с короткими хвостиками.
Вот она возвращается. Фиолетовые счастьица дрожат в руках. Она садится рядом, и я вижу, что глаза ее тоскуют… В феврале на стемневших полях вот так же тоскуют сумерки…
И вдруг она говорит, совсем не улыбаясь:
– Расскажи мне что-нибудь о любви…
– О любви?.. Я расскажу тебе о том, что могут люди дать любви…
– Это длинная сказка?
– Нет, очень короткая. Жила одна девушка. Совсем не красивая и совсем не самая лучшая. Ей было все равно, как жить. Она думала: «Нет никого на свете, кто хотел бы, чтобы я была хорошая». И вот однажды один человек сказал ей: «Ты чиста. Ты прекрасна. Ты имеешь так много, что можешь радовать других. И я так хочу, чтобы ты была такою всегда…» И человек ушел.
– Но это не о любви?
– Ты ошибаешься. Если это не о любви, то надо ли — о любви?..
– И он увез ее с собой?
– Нет, он совсем не был принцем на белом коне. И он любил ее. Не для себя… Но дал ей то, чего не мог бы дать самый влюбленный…
…Мне было десять лет, когда я попросила: «Расскажите мне что-нибудь о любви». Быть может, тогда я впервые почувствовала, что в человеке есть что-то гораздо большее, чем то, чем он осужден быть…
И еще об одном я любила спрашивать: «Для чего мы живем?»
Эго спрашивалось всегда перед сном, и на это отвечалось: «Спи!»
Но пришел такой вечер, когда я не смогла спать.
Для чего мы живем?..
И, не дождавшись рассвета, выпрыгнула через окно в серозеленые влажные сумерки, и убежала в лес. По узкой тропинке — в сырую туманную темь. Лес… Лес… Мимо — маленькая березка, удивительно доброе существо. Мимо сердитый дуб. Я уже не играю с деревьями. Я ищу волшебное дерево, на котором висит ключ к неразгаданному. Быстрей, быстрей…
Мелкий бисер тумана повисает на прядях волос… Большая, настороженная тишина выходит ко мне из глубины леса. Я останавливаюсь. Тишина обступает меня, обступает вплотную… Дотрагивается до меня… Дышит…
Сейчас будет чудо!..
Тихий хруст — упала сухая ветка…
Тишина вздрогнула, заметалась. Мне показалось, что тишина зашумела.
На мокрой траве — маленькая длиннохвостая птичка. У нее умненькая головка, и она сбоку поглядывает на меня.
– Ты кто? — спрашиваю я.
Черненький глазок смотрит. Я делаю шаг вперед… Птичка вспархивает и садится немного дальше. Умненькая головка снова поворачивается ко мне.
Ты указываешь мне путь? — спрашиваю я и иду за ней все дальше и дальше. В сырую, пахнущую прелью темь.
Волшебное дерево?
Но разве не был сказкой мой путь в этом лесу, где все деревья оказались волшебными?
…Но куда же опять девалась красная кофточка?
Она снова ступает по теплой весенней земле, эта странная девочка в длинных коричневых чулочках. Она опять возвращается. В ее руках уже много, много фиалок, но глаза ее тоскуют по–прежнему…
Прохладной детской рукой, полной царапин и ссадин, она прикасается к моей.
– Для чего мы живем?
– Чтобы пройти по весенней земле и собрать много цветов.
– Но ведь это не цель?
– Нет? Но тогда и не надо цели…
