Так подвигались мы к месту нашего вечного заключения. Хотя на дворе был август месяц, но богатая сибирская флора щедро рассыпала свои дары, и мы, как бы прогуливаясь в роскошном саду, собирали дорогой превосходные букеты, а ученый Вольф ботанизировал. На ночлегах тешились мы окружающими бурятами и кормили их нашей европейской кухней, от которой они были в восторге, а в особенности с жадностью ели всякий жир.
Однажды кто-то спросил одного из этих дикарей, знает ли он, за что мы сосланы, и он отвечал: "Знай... султан -- так",-- и провел ладонью по шее... "Совсем не так,-- отвечал ему вопрошатель,-- мы хотели, чтоб всякий бурят был равный с ханом и генерал-губернатором перед законом!" Бурят ничего не понял, конечно, и бессмысленно улыбнулся только...
На последней станции к Петровскому заводу нас встретили, смешались с нами и проходили в нашей толпе богато одетые крестьяне.
-- Бывали ли вы в Петровском заводе, ребята?
-- Как не бывать, мы там плотничали...
-- Хорошо ли нам там будет?..
-- Ох, господа, худо: строение без окон...
-- Как без окон?..
-- Казематы, что мы строили, без окон... мы и сами удивлялись, когда строили. Что, мол, это за порядки? Но нам сказали, что так план прислан из Питера.
Рассказ этот сильно нас опечалил, и мы в раздумье сделали последние версты нашего длинного пути.
С небольшого возвышения нам открылся, наконец, Петровский завод с казармами и огромное, длинное Строение с красной крышей и многими белыми трубами. Здание походило на конюшню для жеребцов и было нашею Prison d'Etat {Государственной тюрьмой (фр.).}. У ворот здания мы сошлись с первою партиею под начальством Лепарского.
Ворота тяжело скрипели на петлях, когда один из наших товарищей, держа лист иностранной газеты, громко объявил нам, что во Франции -- революция, что Карл X бежал в Англию, а мы, как бы сговорившись, толпой двинулись в нашу темницу с песнею la marseillaise.
Каждый искал себе удобного номера и хорошего соседа по вкусу и наклонностям. Я вошел в No 12 и решился там основаться. Луч света едва прокрадывался из окна в коридор против моей кельи. Жилище мое -- совершенный чулан, ни кровати, ни стула, ни стола. Недолго думая, я собрал свой скарб, сложил в углу и по-солдатски лег спать с мыслию, что утро вечера мудренее и оно, может быть, научит меня, как лучше устроиться здесь еще на 5 лет. Какая перспектива!..
А. Г. Муравьева нашла свой домик готовым и ночевала уже в нем; Трубецкая, Нарышкина, Волконская, Давыдова и проч. также понастроили себе хорошеньких домиков, и опять образовалась европейская колония, Между сосланными не нашей категории нашлись мастеровые разного рода и за хорошую плату скоро снабдили нас всем необходимым. Помню, из них много было дворовых людей аракчеевских, <сосланных> за убийство его любовницы.
Эти люди рассказывали нам такие ужасы про своего прежнего господина, что сердце, бывало, содрогается.
Свободное копирование
