27 октября. Вторник
Был у Чагина.
— Все тут читали. Роман признают оторванным от жизни.
— Значит, печатать нельзя?
— И в журнале неудобно…
— Журналы твои меня мало интересуют. «Новый мир» взялся читать.
На глиняном лице Чагина появилось недоумение. Он вызвал главного редактора. […]
— Вот он говорит: «Новый мир» печатает.
— Значит, есть указание…
Вечером я пошел в «Известия» и оттуда по телефону позвонил к Щербакову:
— Я прошу вас принять меня.
— Хорошо. Приходите завтра в 1.30.
28 октября. Среда
Ровно в 1.30 я был у Щербакова. Толстый, в хаки, он встал и сказал спокойно:
— Садитесь. Я вас слушаю.
Слушал он меня хорошо, но ни с чем не соглашался, так что разговор временами походил на «да и нет». Например, я говорил, что у нас нет литературы о войне… Он говорил: — «Нет» — и показывал мне «Радугу» и «Русские люди». […] С одним только моим утверждением, что газеты не расклеивают на улицах, а значит, они минуют широкие массы, он согласился. […]