14.10. На даче. Окончен трудовой день. В камине неспешно тлеет полено, потрескивает, а я нежусь в тепле, тем более что на улице сыплет снежок. Все, осень кончилась.
Ночами вдруг просыпаюсь, мучают мысли о предстоящем выходе на работу. А не хочется. Еще две недели впереди.
На работе куча новостей. Пришло новое НПП, изучают. Зачеты к ОЗН принимают у экипажа в кабинете командира ЛО. Ну, правильно: я и не ходил на занятия, предполагая, что зачеты все равно придется сдавать.
Но главная новость приятно ошеломила. Правда, ошеломить приятно трудно, но… сняли моего разлюбезного Кирьяна. Конечно, не моими молитвами пришло к нему возмездие, но и не без моего участия: вырезанный талон мой тоже сыграл свою роль, и отец-командир пострадал из-за меня, разгильдяя. Но и за множество своих грехов он пострадал тоже. И Нина схлопотала выговор: тоже есть за что.
Вкушаю новое для меня чувство: мести, не мести, – но справедливого возмездия. Чувство приятное.
У меня никогда не было врагов, ко всем я относился ровно и доброжелательно. Но за этот год пришлось потрепать нервы и с Кирьяном, и с Ниной, – и поделом им. Устроить в эскадрилье каторгу буквально всем: ни тебе отдыха, ни рейс попросить; ответ все один: не нравится – ищи другую работу. Ну, пусть ищет теперь сам.
Ввелись практически четыре молодых командира. Отправили документы, но Москва вернула: без высшего образования – пусть летают вторыми. Теперь у нас вторых – пруд пруди, а командиров нехватка. Опять без выходных, без проходных; каждый полет с новым вторым.
Мишке отпуска так и не дали. И печку я ему не сложил, а уже снег на дворе.
Угас камин. Дотлевают последние угольки… Тихо вокруг, только издали доносит ветром шум проходящего поезда. Ноют руки, приятная усталость размягчила тело, так спокойно, хорошо…
Завтра снова за молоток. Отдыхай себе, Вася.
Свободное копирование
