ГЛ.16 АКТЕРСТВО КАК СРЕДСТВО ВЫРАЖЕНИЯ
Если бы у меня спросили сегодня, что бы я хотела вернуть из советской эпохи, ответила бы искренне: здравоохранение. Были санатории и дома отдыха для советской элиты, были! Но наряду с ними – густая сеть пионерских лагерей, домов отдыха и санаториев для рядовых граждан. Абсолютно все дети проходили через пионерские лагеря, и все хроники могли достать на своем производстве путевку в санаторий с большой скидкой. Такая называлась тридцатипроцентной. Даже моя мама, обычная секретарша, ездила лечить желудок в Трускавец, Моршино и Пятигорск.
Другое дело – когда, то есть летом или в менее комфортную пору года. Понятно, что высокопоставленные язвенники предпочитали лето и начало осени, а маму на курортах сопровождали дождики или снега. Но она не капризничала. Советский гражданин вообще привередливостью не грешил. А горящая путевка находила охотника полечиться в любое время года.
У всех семей была возможность отправить в пионерский лагерь свое слегка надоевшее любимое чадо, да не на одну партию! Многие детишки отбрыкивались от этого удовольствия со слезами. Ведь что ни говори – лагерь, пусть и пионерский, это несвобода.
И нас с Лялей каждое лето отправляли в пионерлагерь от университета, под Новомосковском. Нет, я не сильно страдала от сей повинности. В ней была своя прелесть: во-первых, лес, во-вторых пионерские костры.
Такие испытания для моей совиной натуры как ранний подъем под звуки горна, зарядка и линейка я переносила стойко, как и полагается пионеру. Это было насилие над моим организмом, но ему подвергались все дети, надо было терпеть. В коллективе это легче переносится.
Против моей натуры был и весь режим лагерной жизни, где каждая минута была под чьим-то контролем. То тебя строит на линейку пионервожатая, то загоняет в постель воспитательница. Дневной сон я даже в детсаду плохо переносила.
Но дети – народец изобретательный, и вскоре находили для себя отдушину-лазейку. Кто-то обнаруживал слабое звено в ограждении и наловчился после обеда удирать на речку Самару, другие придумывали игры (в шпионов, например). Девочки, как самые послушные, просто репетировали в свободное время свое выступление на торжественном закрытии партии.
Конечно, пионервожатые тоже были разные – некоторые исполняли роль надсмотрщиков похлеще, чем в настоящей колонии для малолетних преступников. Вкусив власть, пусть и крошечную, они (вместе с воспитателями) старательно закручивали гайки налаженного режима.
Но чаще случалось обратное, потому что свободы хотелось всем. И взрослые, вырвавшись из семейного плена, заводили романы между собой, бегали на свидания, уложив нас в постель, а возвращались под утро, украдкой…
Кормили нас лучше, чем дома, разнообразнее. Может, детям из других семей, обеспеченных, и казалась эта еда противной, но не нам с Лялькой. Я даже успевала немножко поправиться.
Зато после завтрака нас вели за ограду ( слава Богу, не из колючей проволоки ) либо в лес, либо на речку.
Лес, правда, тоже был пленником, как и мы, – его делили на куски заборами и проволокой. У каждого отряда была своя территория. И все-таки это была живая природа. Запах сосны, травы после дождя, желтый песок под ногами, теплая речка, в которую нас загоняли на полчаса группами – не дальше чем по плечи, – все это наполняло сердце щенячьей радостью.
Свободное копирование
