Воспоминания о детстве и молодости - 139

Петр Петр<ович> выставил на своем доме: дом корнета Смирнова. Он был очень хороший помещик; все хлопотал о своих владимирских мужиках, вел их процессы, защищал их от притеснения становых. Он ездил во все метели и снега в Мышкинский уезд. В доме он был скуп до крайности; домом управляла его любовница и наперсница затей его законной супруги Татьяны Мих<айловны>, рожденной Рахмановой. Первая жена его была девица Охотникова, приятной наружности. До замужества она любила г-на Поливанова. Поливанов тоже жил у Николы на Курьих Ножках. Княжна Цицианова была дружна с сестрой Поливанова, которая жила у Троицы и возилась с отцом Флавианом, как Юлия Самойловна Головинская с канонархом Арапом. (Раз Арап, стоя на коленях, клал двести поклонов во время акафиста божьей матери, потому что в приятной беседе с Ю<лией> С<амойловной> забывал, что его ждет игумен; и певчие кто в лес, кто по дрова). Петр Петрович ревновал первую жену, отвез ее в Картуново, которое, говорил он, "я купил после француза по 25 р. асс. с лесом, деревня не приносила никакого <дохода>, потому что обрабатывалась по-дурацки". Его жена переписывалась тайно с Поливановым; он перехватил письмо и, отдавая распечатанное послание ее любимца, сказал ей: "Вот вам, сударыня, письмо вашего любовника". И в самом деле она зачахла и тихо рассталась с жизнью, радуясь, что в лучшем мире она встретит своего друга. Через год Петр Пет<рович> утешился в объятиях своей жирной Татьяны Рахмановой. "Оцень холошая фамилия",-- говорил он. Ортография Пет<ра> Пет<ровича> была своеобразная, как его разговор. Он говорил, что у него "пок болит". Дом его на Молчановке был набит собаками и щенками. Вонь была невыносимая, он спал с двумя-тремя собаками; они уступали место только Наталье, когда она ждала своего старика. У них была дочка Сонька, которая всегда стояла у притолки и шпионила. Петр Петр<ович> требовал, чтобы и у него останавливалась, в избежание издержек в трактире. Он в торжественные дни давал обеды, стол накрывался покоем, собиралась вся Воейковщина[1] и рассаживали всех по рангу. Я занимала первое место; обед был наилюднейший, он рассаживал и потчивал свою роденьку.