Воспоминания о детстве и молодости - 137

Зимой все было по-старому; начали поговаривать о том, что мне пора выходить замуж; сама имп мне говорила: "Il vaut mieux se marier sans amour que de rester vielle fille; on s'ennuie et ennuie le monde" {Лучше выйти замуж без любви, чем остаться старой девой, которая и сама скучает и наводит скуку на других.}. Александра Петровна Дурново очень хорошо знала Смирнова во Флоренции, очень его уважала и хвалила, советуя выйти за него замуж. Суженого, ряженого конем не обойдешь. Я его встречала всякий вечер у К. А. Карамзиной, где его любили, а Софья Николаевна просто обожала его, и они не расставались. В Риме они жили с моим троюродным братом Евгением Штеричем. Один граф Комаровский его ни в грош не ставил. Вечером играли в jeux d'esprit и писали на клочках бумаги ответы. Александрина Шевич, всегда скромная и молчаливая, лучше всех отвечала. На вопрос пресловутого Комаровского, с кем приятнее прогулка, она отвечала: "C'est selon la bête, avec la quelle on la fait" {Смотря по животному, с которым ее совершаешь.}. Екатерина Анд читала и шила рубашки детям. После утренней прогулки с нами Володька и Лизанька делали zigzaki впереди; мы обыкновенно ходили в Бригитен, а иногда к барону Делингсгаузену. Когда мы уходили, Сонюшка читала Андрюше, которому было 13-ть, Michaud sur les Croisades {Мишо -- О крестовых походах.}. Thibaut занимал Сашку и Николеньку. По возвращении пили чай, а Ек Андр принималась за чтение и работу; я тоже читала Андрюше sur le vieux de la montagne {о горном старике.}; но вскоре Ек Анд просила меня не ходить в комнату больного; он сильно страдал глазами и носил зеленый зонтик, постоянно д-р Витмер подчивал его Wiener-prosintchen. У Андрея проснулась чувственность, он был влюблен в меня, и потому было воспрещено входить мне в его комнату[1]. Андрей остался близорук навеки; у него были нежные масляные глаза и приятное лицо. Сонюшка его обожала, и когда несчастный, в цвете лет, погиб на пушке[2], которую он защищал под конец один с племянником моим Петрушей Голицыным, его камердинер нашел эти обезображенные трупы; осталась только метка на его рубашке; камердинер все сложил в гроб, который привезли в женский монастырь в Петер. Вдова была неутешна и поселилась в Финляндии в Трасканоне, а Сонюшка с ума сошла. Веселый и приятный дом облекся в безмолвие скорби и печали.