6 марта. Был у меня Marceline Lubomirski; он приехал продавать Дубно в Волынской губернии; Конар также продал свой город. "Нам слишком дорого стоит полиция русская, и своя притом должна быть",-- сказал он мне. Понятно, что им капиталы нужны. Роман Сангушко, который был сослан в Сибирь, на Кавказе выслужился, вернулся теперь в Волынскую губернию. Как же полякам не горевать и нас любить? Польским soeurs grises {серым сестрам.} предлагали удвоить жалование, если они согласятся не относиться к папе. Они не согласились; дело это еще не кончено.
Ввечеру был Суворов. Говорил, что он получил от Хвостова пропасть писем деда к Хвостову, также много писем к неизвестным ему лицам; по-видимому, фельдмаршал боялся почты: во многих только намеки, род арго. Аннибал, дед Пушкина, решил судьбу Суворова. Отец его, генерал-аншеф, очень умный и просвещенный человек по тогдашнему времени, прочил его в штатскую службу, потому что он был слабого сложения. На что Суворов не соглашался и все читал военные книги. Аннибал однажды был подослан к нему, чтобы уговорить его войти в службу, нашел его лежащего на картах на полу и так углубленного, что он и не заметил вошедшего арапа. Наконец тот прервал его размышления, говорил с ним долго, вернулся к отцу его и сказал: "Оставь его, братец, пусть он делает как хочет: он будет умнее и тебя и меня".
Свободное копирование
