Вторник, 6 дек<абря>.
Был на обеде вышесказанном, то есть не знал, что делать с 3 до 5, а от 5 до 7 сидел за столом и ел прескверно. Нераспорядительность прислуги, скудость провианта, теснота и безобразие были беспредельны. Но все-таки я доволен, ибо видел многое и слышал многое. Видел разных героев -- Тотлебена, Васильчикова, Шварца, Жерве и других. Физиогномия Тотлебена мне весьма понравилась, хотя в ней есть кое-что общегенеральное -- портрет Тимма, идеальный и изящный, не похож вовсе. Броневский говорил мою речь, verbatum {дословно (лат.).}, зато Одоевский был <...>, глуп, пускал нелепые цветы красноречия и даже упомянул о том, что "враги утучнили своею кровию и без того плодоносный Крым". Майков читал славные стихи,-- их я слышал еще поутру у Некрасова. Они удались отлично. Были еще другие речи, большей частью глупые,-- кроме речи Карпова, уже после обеда. Тотлебена качали, а химик Якоби чуть ли не подрался с каким-то уланом. Народу знакомого был миллион -- Каменский, Жуковский <Вл.>, Граве, Ольховский, Заблоцкий, Дудышкин, Михайлов, Долгорукий, Серапин, Эвальд, Познанский, Краевский, Полонский, Майков, Ковалевский, Языков, Панаев, Иславин, не упоминаю о шапочных знакомых. Вечер кончил у Тургенева с Толстым, Иславиным, Панаевым и кн. Оболенским, новым лицом, играющим довольно заметную роль по административно-литературной части.
Свободное копирование
