От Улятуя до Оловянной 60 км, но мы ехали с возами, и на дорогу у нас ушло полтора дня: в Бырке ночевали, а на другой день в 10 часов утра приехали в Оловянную.
Я сразу пошел к Белокрылову, зашел в магазин и спросил, где можно увидеть Дмитрия Анисимовича, Сказали, что он в конторе, и один из подрядчиков привел меня в контору. Там сидел хозяин, а бухгалтер подавал ему какие-то бумаги. Он просматривал и подписывал их. Когда я зашел, то хозяин спросил меня:
-Откуда, паренек?
-С Улятуя, Филлипов.
-Ага, вот и хорошо, садись, посиди немного. Я управлюсь с делами и будем с тобой говорить.
Я присел на стул и просидел примерно с час. Хозяин закончил свои дела с бухгалтером и обратился ко мне:
-Как тебя зовут – величать?
Я ответил.
-Ты Николая Ильича сын?
-Да.
-А как он, так и остался слепой?
-Да, так остался.
-Вот мерзавцы, искалечили человека, и им все сошло с рук. А мне нужен именно такой человек, как ты. Мне мой брат уже сказывал про тебя, так давай договоримся, подпишем на год условия. Я даю 200 руб. Лошадей у меня 4 головы, 2 выездные и 2 рабочие. Твое дело будет только ходить за ними, кормить их, убирать навоз, в конюшнях чтобы было чисто. Ну запряжешь ребятам выездных, если куда вздумают ехать, вот и все. Питание мое.
-Дмитрий Анисимович, на год я подряжаться не буду, если помесячно, то буду работать.
-А сколько в месяц, просишь?
-На вашем питании 20 рублей.
Но купец опять стал настаивать:
-Давай на год, я могу сразу половину денег тебе вперед выдать, а на 100 рублей сам знаешь, сколько всего можно сделать.
-Нет, — отвечаю – А вот так можно будет сделать: пока на полмесяца меня возьмите, посмотрите на мою работу, как я смогу освоиться.
-Тогда из расчета 15 рублей в месяц.
Я согласился работать по такой цене только полмесяца. На том мы и порешили. Хозяин повел меня показывать, где лошади, где сбруя для лошадей, сено, овес. Ночевать я должен был в большом сарае, там стояли одноконная пролетка и бричка, затем тарантас выездной и рабочие телеги ломовые. В сарае и наладил я для себя лежанку, но отдыхать почти не приходилось.
Каждый день, как утром встану часов в 6, надо коней вычистить щеткой и скребком, чтоб блестели, накормить их, навоз в стойлах вычистить. Потом пойду поем на кухне. В 8 часов приходил управляющий магазином и приносил накладные, отправлял на товарный двор получать товары. Запрягу две ломовые телеги, получу товар по накладным, нагружу два воза один, без рабочего и не смею взять грузчика. Привезу, разгружу, стаскаю в кладовую. Только разгружу подводы, идет старший сын хозяина (он учился в гимназии, в Чите, а на каникулы приезжал домой, почти в моих летах) и кричит:
-Запрягай выездных скорей, мы поедем на Онон кататься.
Запрягу, отправлю повозку, забегу на кухню, там стряпуха нальет супу объедков, только успею поесть, а тут снова кричит управляющий магазином: «Давай, неси товар из кладовой в магазин, разбивай ящики». Тяжело таскать ящики с чаем, каждый ящик –4 пуда. В общем, весь день, как угорелый. Когда магазин закроют, то в нем надо было все убрать, подмести. За день так намотаешься, что рад был своей лежаночке. На такой работе надо было держать три человека, а хозяин на меня одного все свалил.
Ко всему прочему и питание было плохое. Специально для меня ничего не готовили. Ел то, что оставалось от хозяйского обеда. Суп без мяса, как водичка, картошки отходов насобирает, или от каши объедки, хлеб черный. Вечером на ужин чай и утром тоже чай. В общем, хозяева оказались скрягами. Детей у них было шестеро: две девушки-невесты, один гимназист, Левкой его звали, и трое школьников. Особенно мне гимназист надоедал. Стану запрягать им выездных, а он ходит вокруг и придирается: то лошади не почищены, то тарантас не обтертый. Заставит обтирать, обчищать. Сестры и то его несколько раз оговаривали:
— Да, ладно, Лева, что ты так уж прицепился к нему, надо папе говорить, чтобы кучера нанял, а он один разве может все вовремя сделать.
