Мемуарист » Авторы » Nikolay_Mikluhomaklay » Магелланов пролив - 5

Магелланов пролив - 5

06.04.1871
Пунто-Аренас (Магелланов пролив), Чили, Чили

Солнце было уже низко, и великолепный пейзаж заката вполне гармонировал с впечатлениями, которые я вынес из пройденного дремучего леса. На горизонте направо {Далее было: длинный белый с красным отливом закат.} длинные белые cumulo-strati расположились над Tierra del Fuego {Было: островом.}. Слева выдвигалась из-за облаков совершенно покрытая снегом гора Sarmiento[1]. Обдумывая виденное во время прогулки: лес, расположенный террасами, которые образовали большие уступы, крутые и внезапные склоны, тянущиеся параллельно друг другу и даже параллельно настоящему берегу; грунт под слоями гумуса, состоящий из булыжника, рассеянные валуны -- все вместе подтверждало положение, что эти уступы образовал старый морской берег и что ряд постепенных поднятий превратил морское береговое дно в лесную террасу. Виденные громадные пласты раковин у речки Las Minas позволят геологу, который в этих сторонах найдет множество дела, с точностью определить постепенность и время.

Раздум[ывая] о <1 нрзб.> пр[ежних] и будущих геологических пере[воротах], сожалея, что моих знаний не хватает в этом отношении[2], я совсем позабыл, что мне следует подумать о ночлеге, потому что солнце уже село, и мне, может быть, предстоял довольно далекий путь. Дорогу, разумеется, найти было нетрудно. Хижина надсмотрщика находилась у берега, и, следуя ему, я должен был ее найти {Далее было: Почти совсем стемнело.}. Восшедшая луна очень облегчила мое странствие, которое оказалось не совсем удобным, потому что наступающий прилив, заливая почти всю береговую полосу до самой опушки, заставил меня принять вовсе не желанную ножную ванну. Наконец, часу в 9-м я добрался, усталый и голодный, к избе дона <Мариано Гонсалеса> и, окруженный всей семьей хозяина и пастухами, которые уверяли, что долго искали меня в лесу, боясь, что я заблужусь, расположился обедать у костра, разложенного под навесом у хижины.

Вспомнив о найденных в лесу грибах и собираясь спросить, употребляются ли они в пищу, я сделал открытие, что поданное мне кушание были те же отваренные грибы. Оба гриба употребляют здесь в пищу: и белый, который назыв[ают] , и желтый -- в сыром виде и отваренном. Но кушание это мне очень не понравилось, хотя не имело никакого определенного вкуса. Сырые они не лучше; разжевав их, кажется, что имеешь во рту массу густосваренного крахмального клейстера. Дарвин говорит, что это растение -- одна из главных составных частей пищи жителей Огненной Земли[3]. Переселившись сюда, чилийцы скорее согласились употреблять этот невкусный гриб в пищу, чем заняться сажанием овощей.

Так как хижина состояла из двух отделений и из навеса, то, не желая лишать семью, состоявшую из 6 особ женского пола -- матери и 5 дочерей, их обычного ночлега, я решился ночевать у костра под навесом, так как другое отделение, где помещались пастухи, показалось мне чересчур грязным и душным {Далее было: Отец семейства с женой и двумя взрослыми и тремя подрастающими дочерьми [далее зачеркнуто: поместились на трех двуспальных <постелях>] разместились в своей конуре.}. Ночь была отличная, и я проспал хорошо, несмотря на <то>, что мерз. Температура днем была <8,5оС>[4].

[1] Camulo-strati -- слоисто-кучевые облака. Для правильного понимания всего пассажа важно определить, что автор имеет здесь в виду под Tierra del Fuego ("Огненной землей"). Для этого нужно попытаться определить место, откуда он наблюдал закат. Как видно из текста, он ехал от Пунта-Аренас на юго-запад по побережью п-ова Брансуик. Расстояние до бухты Агуа-Фреска он определяет один раз в 25 миль (около 46,5 км, если считать, что речь идет о морских милях), а другой раз -- в 50 верст (около 53,5 км). Судя по записи в КЗК-1871, No 2 (см. прим. 30), солнце вставало в эти дни около 6 часов утра и, следовательно, должно было заходить около 6 часов вечера. Таким образом, путь Миклухо-Маклая от места его привала на берегу Магелланова пролива до хижины Мариано Гонсалеса, куда он прибыл в 9 часов вечера, не мог занять более 3 часов. За это время путешественник едва ли мог пройти по берегу больше 15-18 км. Отсюда вытекает, что он удалялся от Пунта-Аренас приблизительно на 65 км, т. е. в момент привала находился напротив о. Доусон. Тогда он мог видеть закат действительно слева (в стороне о. Кларенс), а г. Сармьенто -- справа. Иначе говоря, "Огненной землей" он называет здесь ту часть этого архипелага, к которой относятся острова Доусон, Кларенс, Санта-Инес.

[2] Интерес Миклухо-Маклая к геологическим переворотам легко объясняется бурным развитием эволюционного учения. Теория переворотов, заложенная Ж. Л. Кювье, приобрела подлинно научный характер в "Основах геологии" Ч. Лейелля (1830-1833). Тома этой книги вдохновляли Ч. Дарвина во время его путешествия на "Бигле" и именно Ч. Лейелю. был посвящен "Дневник изысканий", подведший научные итоги, экспедиции. В свою очередь Миклухо-Маклай во время экскурсии по берегам Магелланова пролива как бы шел по стопам молодого Чарльза Дарвина. Недостаточность познаний в области геологии огорчала его тем более, что в Патагонии именно геологии Дарвин посвятил много усилий, и притом очень плодотворных.

[3] Имеется в виду: Дарвин Ч. Путешествие... С. 173-174.

[4] В КЗК-1871, No 2 есть ряд записей и рисунков, относящихся к экскурсии в бухту Агуа-Фреска (или Фрешуотер):

1. Л. 5 об.: "Прилив 7-9 <футов>" (в тексте "Сообщения" -- 7-8).

2. Л. 6--6 об., 6а; на нем. яз.: "Экскурсия в бухту Фрешуотер в апреле 1871 г.-- Пунта-Аренас. 6 с половиной часов. После приятно проведенного вечера -- частью на английском почтовом пароходе, частью <2 нрзб.> и у пианино с красивой женщиной -- я провел довольно беспокойную ночь. Я спал в комнате одного молодого чилийца, который предоставил ее в мое распоряжение. Я несколько раз просыпался. Смотрел всякий раз, сколько осталось времени. Луна была роскошна, но ночь холодна. Услышал потом выстрел, обозначавший отплытие почтового судна; встал, наконец, в 6 часов: обошел безлюдную колонию. Полная луна великолепно сияла на чистом, светлом серо-голубом небе в западной его части напротив встающего солнца. Было еще свежо, не более +5о С. Стало уже, однако, поздно... а губернатор еще не идет... Я, однако, напрасно беспокоился. После кофе с губернатором пришел мой проводник с лошадью. Путь шел вдоль берега по опушке леса, которая отстояла всего на 25-30 м от чащи. Моя лошадь оказалась <1 нрзб.>. Между Пунта-Аренас и бухтой Фрешуотер видно было много остатков кораблей и толстых стволов деревьев; среди корабельных обломков меня особенно поразили обломки корабля, потерпевшего крушение 4 года назад. Толстые бимсы были почти погребены в песке и гальке. Высоту скопившихся песка и гальки можно было в этом месте принять равной по меньшей мере полутора футам. <Следует эскиз занесенного песком киля корабля и дата: 1867>. После почти четырехчасовой езды приехал я в бухту Агуа-Фреска. Встреченный страшным лаем множества больших собак, я доехал до барака, где собирался провести ночь. По берегу от бухты Фрешуотер до бухты Порт-Фемин хорошо видны слои гальки; это выглядит совершенно как <1 нрзб.>. Внизу лежат большие камни величиной с детскую голову; затем -- величиной с грецкий орех; затем -- величиной с обычный орех и с горошину; на двух следующих террасах повторяется то же самое в меньшем масштабе. Наверху находится полоса крупного песку (один -- полтора шага <1 нрзб.>). <Следует схематический разрез трех террас; высота верхней террасы от уреза воды -- определена в 2 метра.>".

3. Л. 6а об. Рисунок с легендой: "Agua Fresca Bai. III. 1871".

4. Л. 7. Рисунок с легендой (на нем. яз.): "Примитивный мост чилийских колонистов в Патагонии. Бухта Агуа-Фреска".

5. Л. 7 об.: "Собаки ссут здесь иначе, чем обыкновенно: они не подымают задней ноги, а только вытягивают обе задние, как лошади и т. п. бестии. Огромное <1 нрзб.> число громадных стволов лежит по берегу, некоторые -- у самой воды; каждую весну с потоками их несет в море и в большом количестве. В лесу деревья падают не от бурь сломанн[ыми], но они валятся вследствие старости, а также их сжигают у самого корня. Ветер же редко, даже самый сильный, проникает в эти трущобы леса. Отопление в бедных избах не что другое, как брасеро. Грибы, описанные Дарвином, едят не только индейцы, но и чилийцы". Брасеро (brasero) в переводе с испанского -- "жаровня".

6. Л. 7а-7а об.; на нем. яз.: "Были здесь две девочки, для своего возраста очень <физически> развитые; старшей, которой еще не было 14 лет, не хватало только мужчины с как можно большего размера пенисом; у младшей, которой едва ли было 13 лет, была красивая пышная грудь. Громадное воздействие <1 нрзб.>, холодный климат с его необходимостью заботиться о своем существовании наложили на веселых испанцев и итальянцев сумрачный отпечаток. Люди, которых я видел, показались в сравнении с южными европейцами особенно тихими и меланхоличными. Здесь, как и повсюду, женский элемент переменился менее. Причинами тому служат меньшее количество контактов и кроме специальности <2 нрзб.>, и свои в каждой из стран домашние занятия. Девушки много улыбались и старались по возможности нам понравиться. Ночью, однако, было уже холодно -- около 4о С в 11 часов. Днем было 8,5о. Рано утром в 6,5 часов было около 5о. Ночь была хорошо проведена в хижине синьора дона Мариано Гонсалеса". Ниже дана зарисовка гриба с легендой: "Ecceria darwinii"

Дата публікації 28.03.2019 в 13:47