|
По словам Алексеева, не особенно давно он собственноручно написал свои воспоминания, однако очень субъективные и небольшие по объему, но они, переходя из рук в руки между московскими знакомыми, затерялись для него окончательно. Поэтому он просит неизвестного обладателя его рукописи считать таковую.. Ещё
|
|
|
Настоящая моя фамилия Келенин. Родился я в 1822 году в Петербурге, в девятой линии Васильевского острова. Отец мой носил звание личного дворянина и считался состоятельным человеком.. Ещё
|
|
|
Первоначальное воспитание я получил дома, под надзором родителей, а по истечении девяти лет был определен пансионером во вторую С.-Петербугскую гимназию, в которой, однако, курса не кончил, выйдя из шестого класса, к чему побудила непреодолимая страсть к сцене... Ещё
|
|
|
При поступлении моем в гимназию, отец, желая доставить какое-нибудь удовольствие, взял с собою в Большой театр, в котором тогда давались драматические представления. Это первое посещение театра было для меня причиной того, что я сделался актером. Ещё
|
|
|
Огорченный безаппеляционным решением отца оторвать меня от театра окончательно, я прибегнул однажды к неособенно замысловатой, но для моего возраста преступной хитрости: получив от отца в воскресенье рубль на недельные расходы, я ушел из дому часом раньше обыкновенная... Ещё
|
|
|
В конце концов, разумеется, мои похождения обнаружились и дошли до слуха отца, который просил директора, крайне недовольного моим поведением, чтобы он наказал меня шестимесячной выдержкой в стенах гимназии. Со своей стороны отец лишил меня на такой же срок «еженедельного рубля»... Ещё
|
|
|
Слабый протеста отца, вдруг круто изменившего свои воззрения на сцену, как оказалось, был следствием случайного заступничества за меня известной в то время артистки Марш Васильевны Самойловой, родной сестры Василия Васильевича Самойлова, которая в блеске своего таланта покинула сцену... Ещё
|
|
|
Я вышел из гимназии и стал ежедневно посещать Марью Васильевну, серьезно принявшуюся внушать мне замысловатый театральный премудрости, кажущиеся такими незначительными с первого взгляда, но на самом деле не легко преодолеваемые и имеющие громадное значение... Ещё
|
|
|
Я занимался с Самойловой несколько месяцев; она меня основательно подготовила к сцене и, довольная моими успехами, обещала свое ходатайство перед директором императорских театров. — Я благословляю его, — сказала она как-то при встрече с моим отцом. — Он годен… Ещё
|
|
|
Со следующего дня я считался уже экстерном императорского театрального училища, начальником которого в то время был Дмитрий Яковлевич Федоров. Я поступил в старший драматический класс, находившийся в ведении Петра Андреевича Каратыгина, и пробыл в нем почти год.. Ещё
|
|
|
Если начальство не заботилось о нашем образовании, зато религиозные чувства оно развивало в нас деятельно и усердно. Нам было строго вменено в обязанность не пропускать ни одной церковной службы, и мы аккуратно посещали нашу домовую церковь накануне праздников и в самые праздники... Ещё
|
|
|
1-го апреля 1839 года я выпущен из школы с званием артиста императорских театров на 300-рублевый (ассигнациями) годовой оклад. Первый публичный дебют состоялся через неделю в Александринском театре, в пьесе «Хороша и дурна, и глупа, и умна», роли которой распределены были так: я играл Падчерицына... Ещё
|
|
|
В театральном училище во все времена была развита «любовь». Каждый воспитаннику также как и воспитанница, имели свои «предметы», боготворимые и обожаемые ими. Не смотря на всю строгость училищного начальства, неусыпно следившего за чистотою наших нравов,.. Ещё
|
|
|
У меня и у Леонидова, с которым я близко сошелся на школьной скамье и продолжал быть дружным все время нашего совместного служения на казенной сцене, было тоже по любовному предмету. Я обожал Евгению Скильзевскую, а он Горину, из балетного отделения... Ещё
|
|
|
В другое время Александр Михайлович ограничился бы только легкой укоризной самого безобидного свойства, и сам бы первый рассмеялся нашей затее, но, будучи в нехорошем расположены духа, он в состоянии был подвергнуть нас строжайшим взысканиям и посадить под арест в знаменитую трубную... Ещё
|
|
|
В драматической труппе было два актера, имевших некоторое физическое сходство между собой, Калинин и Радин (отец известной балетной артистки). Первый — пьяница, буян, почти не выходивший из «трубной», второй — тихий, безропотный служака, никогда не подвергавшейся никаким взысканиям... Ещё
|
|
|
При поступлении моем на сцену, режиссером Александринского театра был известный водевилист Николай Иванович Куликов[1], автор «Вороны в павлиньих перьях» и многих других пьес. Его отношения к делу не отличались усердием, а ограничивались одною формальностью. Он как-то так умел устраиваться,... Ещё
|
|
|
Вскоре по выходе из театрального училища, я покинул родительский кров, за дальностью расстояния его от театра, и поселился вместе с Николаем Ивановичем, квартировавшим очень близко к месту служения. Наша совместная жизнь особенно памятна мне, благодаря вечной безалаберности... Ещё
|
|
|
Во время моего сожительства с Куликовым, приезжал погостить в Петербурга московский актер и знаменитый остряк Дмитрий Тимофеевич Ленский. Будучи большим приятелем Николая Ивановича, он остановился у нас. В безалаберной нашей квартире мы только и могли предложить ему диван... Ещё
|
|
|
С Николаем Алексеевичем Некрасовым я познакомился в «Фениксе». Тогда еще был он непризнанным поэтом и только что пробовал силы в драматургии. Он исправно посещал «Феникс» и заводил дружбу с актерами, которые так или иначе могли содействовать его поползновениям сделаться присяжным закройщиком пьес... Ещё
|
|
|