|
|
05.06.1930
Москва, Московская, Россия Мир воображаемый и мир реальный. Смотря как воображать мир. Мир коммунистического воображения и человек, гибнущий за этот мир. И мир воображаемый — индивидуалистическое искусство. Литература окончилась в 1931 году. Я пристрастился к алкоголю. Прихожу в Дом Герцена часа в четыре. Деньги у меня водятся. Авторские за пьесу. Подхожу к буфету. Мне нравятся стаканчики, именуемые лафитниками. Такая посудинка особенно аппетитно наполняется водкой. Два рубля стоит. На буфете закуска. Кильки, сардинки, мисочка с картофельным салатом, маринованные грибы. Выпиваю стаканчик. Крякаю, даже как-то рукой взмахиваю. Съедаю гриб величиной в избу. Волшебно зелен лук. Отхожу. Сажусь к столу. Заказываю эскалоп. Собирается компания. Мне стаканчика достаточно. Я взбодрен. Я говорю: «Литература окончилась в 1931 году». Смех. Мои вещания имеют успех. Нет, товарищи, говорю я, в самом деле. Литература в том смысле, в каком понималось это в мире, где… Ах, какое большое несчастье надвигается на меня! Вот я иду по улице, и еще моя жизнь нормальна, еще я — такой, как был вчера, и на прошлой неделе, и долгое время, такое долгое время, что я уже забыл, когда оно началось. Я слишком привык к благополучию. И теперь я буду наказан за то[1], что жил… Я оказался дилетантом. О себе, Что пережил, сумел лишь написать. За тридцать лет как мало я успел! А уж стареть я начал, увядать. Еще не лыс, но волосы редеют И как-то ослабели — ах, как жаль! Одну лишь книгу, тощую… Листов печатных в «Зависти» лишь пять. А Гёте если взять? Или Толстого? Те, правда, жили каждый по сто лет. Так, значит, я не гений? Надоело быть самим собой. Я хочу быть другим. Можно даже физически измениться. Я разжирел. Разве нельзя подтянуться? Следует меньше есть и ни капли не впускать алкоголя. Почему я не занимаюсь гимнастикой? Как будто нет у меня возможности предоставить себя в распоряжение врачей, массажистов. Надоело писать о себе. Буду писать о другом. Например, о саде, который открывается передо мною в окне. Растет дуб. Прямой дуб с тем-но-зеленой листвой. Я не могу быть беллетристом. Не знаю, что предпринять! [1] И теперь я буду наказан за то, что <кривил, ду-мал> жил… — Слова в угловых скобках зачеркнуты автором
Опубликовано 17.03.2019 в 18:53
|