Опять трахнуло в небе, мазнула молния, вновь посыпался на деревья дождь.
- Это к счастливому пути, - ворчит соседка.
Словно бы я виновата все мое пребывание здесь было ясное небо, теплое море, и вдруг за пятнадцать минут белый свет опрокинулся.
Наколдовала я будто. Глядь, высветился белый цветок магнолии, крепко запахло морем, цветами, травой. Слышу, внизу пунктиром сигналит автомобиль.
- Асхан! - машу рукой.
Асхан, водитель машины дома отдыха. Ворота сами расходятся, машина въезжает, он хлопает дверцей и пальцем показывает на циферблат часов: дескать, точно, как в аптеке на весах. Скрылся в здании, через минуту стук в дверь.
Спускаемся. Внизу отдыхающие вышли проститься со мной. Обменялись любезностями, я захлопнула дверцу машины, мы помчались.
Повезло: накрыло дождем и тут же солнце. Это подарок Бога все горит и сияет искрами бывшего дождя. Ветер крутится по салону машины. Для того и родился человек, чтоб видеть эту красоту, слушать Асханчика, как он простодушно рассказывает о своей молодой жизни.
Чувствую: что-то не договаривает.
- Можно, закурю?
- Ах, ах, нельзя!
Он смеется, сует сигарету в рот. Закурил, постучал ладонью по сигналу, курица с дороги вон.
В тех краях уже витала угроза нарушения гармонии жизни. Человек так устроен, что не замечает плохого, не верит в него.
Опрокинутые киоски и сожженные доски объявлений привычны по этой дороге было и прошло, больше не будет. Все это воспринималось как элементы движения жизни: гроза, ссоры и тишина навек.
Видя, что я еще напряжена, Асхан успокаивает:
- Зря волновались. Я ведь не опоздал? Не опоздал. Заправился? Заправился.
- Дурные мы, советские люди, Асхан. Все плохого ждем. Справку какую-нибудь подаешь в окошко, чтоб печать поставили, и то сердце в пятках: ждешь швырнут обратно, что-то не так, еще раз приходи. Я, когда курортную карту оформляла, сижу, маюсь у кабинета врача. Рядом пожилой тощий человек. Губы сухие, кадык на шее то вверх, то вниз пить хочет. А ему, видно, рентген желудка назначили, сутки не ел. Неоднократно выходила сестра, он звал ее, но она и внимания не обращала. Наконец подошла к нему, взяла направление. Держа вверх тормашками, оглядела и звонко посоветовала прийти завтра. "Как "завтра"?" перепугался мужчина.
"Вы что неграмотный?" "Ах ты, бикса чертова!" вскочила я. "Не хулиганьте, товарищ Мордюкова!" "А ну-ка, веди его на рентген! Человек сутки не ел, не пил!" Я взяла его под локоть, а он ни с места. Окаменел весь. Сестра скрылась за дверью рентгеновского кабинета. Вышел врач, почесал затылок. "Вы Сенчаков?"
"Я".- Мужчина встал. "Заходите".
Асхан от души расхохотался.
- Ну, дали вы ей, Нонна Викторовна! Гадюка она!
- Да, я терплю, терплю, а потом как включусь… И родилась такой, и не меняюсь с годами.
- Не меняйтесь. Вас люди такой и любят.
- Ты молодой. Тебе море по колено. Слушай. Пригласило нас американское правительство с фильмом "Комиссар"…
Асханчик вежливо слушает.
- Обслуга люкс! Сам помощник Рейгана принимал. Идем, значит, мы вечером на показ фильма. Вернее, едем, правда, до машины несколько метров, а на улице дождь.
- Дождь? Не везет вам. И там дождь?
- Не говори! Вижу, переводчик подошел к портье, дежурному по ключам, значит. "Зонтик просит", - подумала я. Поговорили они, и переводчик вернулся ко мне. "Не дали?" "Что?" "Зонтик?" "Да вот он, на столике у выхода лежит!" - засмеялся он. Смотрю зеленый, в тон моему платью, даже расцветку специально подобрали. Вот это да! А мы живем только и готовимся от ворот поворот получить.
- И вы тоже?
- Конечно.
- Вы же казачка, правильно? Казаки это будь здоров! А по национальности кто?
- Русская.
Асхан смеется.
- Разве на Кубани бывают русские? У вас там сбор блатных и шайка нищих. Русская! Посмотрите на себя в зеркало! Отдыхающие с севера розовые, белые, глаза голубые… А вы?
- Это правда, на Кубани и осетины, и чеченцы, и айсоры. Моя близкая подруга Райка Микропуло турчанка. Кавказ весь такой. Ты чеченец?
- И чеченец, и абхазец, а по матери айсор. Вон сколько таскаю!
- Какой ты хорошенький!
- Что я, девчонка, что ли? Я джигит! "Хорошенькая" у меня девушка. Знаете, как ее зовут? Ма-жи-на, улавливаете?
- Мажина?
- Догадайтесь, какой национальности? Грузинка. Чистокровная!
Он засиял.
- Красть придется.
- Почему?
- Отец ее ни в какую! Мать ничего, а он… Подсовываю ему нарды - счастья до неба! А я не люблю нарды. Нудно. Играю из подхалимажа.
- И Мажина рада?
- Ну, что вы! Она станет над нами, брови сдвинет и наблюдает, как учительница в школе.
- Любишь, значит?
- А как же? Жениться собрался. Беда, по-грузински разговаривать никак не научусь. Опять же отец ее требует, а мать помалкивает. Ну, Мажина как заведет: грузины - самая главная нация.
- А ты соглашайся. Они и вправду красивые, гордые, с древней культурой.
- Я соглашаюсь, но ей мало. Расплачется и твердит: грузины из всех людей люди. Дядю ее айсор зарезал в драке. Националистка страшная. А в меня втрескалась. Требует: кради меня скорей, кради!
Смеемся.
- Я говорю: подожди, слушай, куда красть? Мой флигель опять курортникам сдали. Как я ненавижу курортников, клянусь мамой! Сколько помню себя, кто под столом спит, кто на крыльце.
- Это все от бедности: и вы бедны, и те курортники бедны, если могут оплатить только лежанку.
Он зевнул и похлопал себя ладонью по губам.
- Я сегодня ни минуточки не спал… Не бойтесь, я молодой, выносливый. Ох, что я перенес этой ночью!
- Ну, ну?
- Брат уехал в рейс и поручил мне смотаться в аэропорт, встретить его драгоценную женушку с сыночком. Сыночек не его, но это не важно. А знаете, где он ее выбрал? В городе Горьком. Поехал новую машину получать. Все на заводе оформили, собрался отчаливать. Тут маленький пацан с криком "Папочка!" ухватил его за колени. "Игорек! окликнула его мама и не спеша подплывает к брату. - Извините, у него был папа, похож на вас". "Давайте я понесу его". "Спасибо". Она пошла впереди, он за нею следом, держа на руках пацана. Ну, и все. Разглядел клевая женщина. И я так считаю. Высокая, стройная. Русская красавица, одним словом. Уже четыре года живут. Родила ему мальчика. В детсад ходит.
Молчаливая, хозяйственная. Любят друг друга без памяти. А меня считают баламутом, уверены, что я не только работаю в доме отдыха, но и пользуюсь машиной для гульбы с девочками. Слушайте дальше. Припарковалс я и бегом в зал, к назначенному рейсу.
Туда, сюда смотрю нету ее! Рейс тот, в телеграмме указан.
Опустел зал, трап отъехал. Нет человека. Что делать? Домой нельзя! Скажут, опоздал из-за гулянок своих. А брат убьет, и машины мне больше не видать, и на работу заявит, чтоб перевели на другое место куда-нибудь. Верите, чуть не заплакал! Решил ждать следующего рейса, а он через четыре часа. Стал как вкопанный у входа и смотрел на небо. Чем больше стоял, тем обиднее было. Накурился до тошноты. Слава Богу, подруливает горьковский. Впиваюсь глазами в высадившихся пассажиров. Моих нет. Схватился за голову, сел в машину. Эх, будь что будет!
Поехал на малой скорости домой. Остановил машину за углом, а сам пополз, как змея, к окнам. Окно высоковато, подтянулся на руках, вижу: родители спят. Еще не совсем рассвело. Абрек собрался гавкнуть, я его шепотом остановил. Заглядываю в другое окно спит наша красавица, на сундуке сынок старший, в кроватке младший. Я чуть не закричал. Как же так получилось?! Одумался, взял себя в руки. Главное вернулись целые, невредимые. Зачем их будить, пусть спят.
- Дорогой Асхан, ты настоящий мужчина. И вправду, зачем выяснять ночью? Разбуркал бы их, нарушил сон, утолил свое любопытство, как басмач…
- Побойтесь Бога, Нонна Викторовна!
- Значит, не басмач?
- Ни в коем случае!
- А Махмуда Эсамбаева знаешь? И он не басмач?
- Басмач - это бандит!
- Верю, верю, Асханчик.
Он закурил, и дальше мы поехали молчком…
