По дорогам ушедших лет- 49

 Всю свою жизнь я встречалась с участниками войны или - очевидцами.  

И их рассказы   совсем не были похожи на  «очень правильные» литературные повествования.

Отец Майи Белявской (Кореневой). Так, моя университетская подруга Майя Белявская  рассказала мне про своего отца.  Еще до войны ее  отца лишили  права преподавать историю в школе, так как он имел «неправильную биографию» - был сыном священника. Правда, ему все же позволили преподавать географию (некому было). Началась война. Он,   хотя, как сын священника  и не подлежал призыву,   - но в первый же день пошел в военкомат,  записался  добровольцем на фронт.    Двух маленьких дочек  и старую мать он оставил на попечение жены.

            Его часть в первые же месяцы попала в окружение, в один из «котлов».  Солдаты блуждали  в поисках выхода, чтобы прорваться к своим . И вдруг  внезапно перед ними  оказался отряд немцев. Это было неожиданно-   все немецкие солдаты  подняли руки вверх: сдавались.

            Но  как, каким образом,  отряд окруженных красноармейцев мог взять в плен  этих потерявшихся в «котле» немцев? Русские и сами-то  не знали, как вырваться из кольца. И командир Михаил Белявский  принял решение – в плен не брать, расстрелять их.

            Потом, в день Победы 9 мая, к отцу Майи приезжали боевые товарищи. Выпивали, рассказывали. А когда вспоминали этот случай – у Майиного  отца на глазах появлялись слезы. Это были слезы из-за расстрелянных     по его приказу пленных немцев, которых он, как русский офицер, зная  правила чести при  ведения войны, не хотел лишать жизни, ведь они сдались... Это были единственные   слезы отца, которые Майя видела.  И  так повторялось каждый год: после войны русские солдаты за столом, в доме своего командира поминали расстрелянных ими   врагов. 

            Но он еще не знал  в тот момент, когда отдавал приказ, что сами немцы не  соблюдали никаких правил и проявляли по отношению к русским неслыханные зверства.

             А  я  вот об этом  узнавала в Саратове еще в свои 5 лет: тогда перед каждым показом фильма был обязательный «Киножурнал хроники», и я видела на экране виселицы, немецкие зверства. Мама не считала нужным скрывать от нас  все это.