Но приключения на этом не завершились. К тому времени уже рассвело, и улицы на глазах заполнялись извозчиками. Приходилось то и дело замедлять ход или маневрировать между повозками, что, впрочем, вполне удавалось, покуда я не достиг оживлённого перекрёстка в центре города. Здесь произошло следующее: кобыла, запряжённая в коляску с откидным верхом, испугавшись производимых автомобилем звуков, вышла из повиновения вожатого и стала посреди перекрёстка, перекрыв путь сразу всем потокам. Сколько её ни стегали, она только пятилась или вставала на дыбы. Я попробовал объехать незадачливый экипаж, но не докрутил руль и врезался в его коляску. Тут уж движение встало намертво. Немедленно собралась толпа зевак, обсуждая происшествие. К счастью, не считая небольшой царапины на крыле, автомобиль остался без повреждений. Извозчик с лошадью также не пострадали, и весь урон исчислялся одной сломанной оглоблей. Извозчик был перепуган насмерть, беспрестанно извинялся и корил себя за то, что допустил столкновение, вина за которое полностью лежала на мне. Я дал ему двадцать пять рублей (по тем временам, деньги немалые), полагая, что сумма с лихвой покроет понесённый беднягой ущерб. Но в этот самый момент подоспел городовой и сходу взял мою сторону, напустившись на извозчика и обругав его «слепой тетерей». Ко мне городовой обращался не иначе как «Ваше Превосходительство» и, отобрав у извозчика данную ему ассигнацию, вернул её мне со словами: «Не извольте беспокоиться». После чего, вскочив на подножку автомобиля, разогнал напиравший со всех сторон гужевой транспорт и вывел меня из затора.
Когда я, наконец, добрался домой, тётя встретила меня как героя. Как ни странно, через несколько лет, во время Первой мировой войны, этот незадачливый опыт вождения сочли достаточным, чтобы направить меня инструктором в школу военных шофёров.
Свободное копирование
