(Осенью 1976 года бюро молодёжного туризма «Спутник», которое осталось очень довольно тем, как я руководил молодыми журналистами в Германии в 1975 году, предложило мне стать руководителем ещё одной группы, вылетающей в Малайзию, Сингапур и на Филиппины. Путёвка в столь экзотические страны стоила дорого, поэтому группа состояла из не столь уж и молодых жителей Тюмени, Нефтеюганска, Нижневартовска, Сургута, Надыма, Салехарда, т.е. из жителей Севера, которые, как известно, зарабатывают больше, чем жители Юга. Сам я поначалу отказался, а когда узнал, что руководитель поедет «на халяву», разумеется, сразу согласился. В группе было 24 человека: партийные и комсомольские работники, ИТРовцы в довольно высоких чинах, нефтяники, студенты, народ пёстрый – от студента Феди Фомина, до главного архитектора Тюмени Юры Гаврикова. Кто был из КГБ, я так и не догадался, но были наверняка. Может быть, я не догадался потому, что их было много?)
Аэропорт Карачи. Глубокая темень. Высвечены зелёные хвосты самолётов с белыми буквами PIA. Какие-то люди в белом, похожие на монахов. Но рядом ребёнок, тоже в белом. «У них трусов нет, я выяснил», – говорит мне один из наших ребят. «Аэропорт гарантирует бутылочку прохладительного напитка на время заправки самолёта». Светает быстро и бурно, когда мы улетаем из Пакистана.
* * *
На подлёте к Куала-Лумпуру очень красивые зелёные островки. Облачно. Душно. Нас встретили двое русских из посольства, традиционно глубоко опечаленные тем, что дела неотложные не позволяют им принять нас, развлечь и угостить должным образом. Как это знакомо! Во всех странах одинаково! Маленький китаец Рой – представитель кампании «Malaysian itinerary» посадил нас в большой прохладный автобус и мы поехали в город. До центра 14 миль. За окнами дождь. Вид столицы неряшливый и грязноватый. Холл отеля «Malaya» тесненький, тёмненький. Я живу на 3-м этаже, один в двухместном номере. В шкафу, когда открываешь дверцы, загорается лампочка. Вместо графина – термос. Всё вроде бы в норме, но, если приглядеться, всё бедноватенькое: несвежие обои в пятнах, потёртый ковёр. Шторы и обои зелёные, а ковёр синий.
Гулял один по городу. Много каких-то грязненьких забегаловок. «У нас самый чистый чай!», а в этой дыре не то что пить, присесть страшно. Продают странные, неведомые мне фрукты. Один похож на 5 сросшихся боками маленьких бананчиков. Другой – не то яблоко, не то помидор густо-вишнёвого цвета. Набрёл на ночной китайский базар, занимающий всю улицу: обувь, брюки, кофточки, бюстгальтеры лежат, как черепица, игрушки, парфюм, бижу. Пока гулял, встретил только 4-х белых. Есть очень хорошенькие китаяночки. Станочки для выжимания сока из сахарного тростника с валками, похожими на те, что стоят у нас на стиральных машинах. Продают в полиэтиленовых мешочках какие-то напитки невероятно яркого ядовитого цвета; орехи; огромные, как наша копчёная колбаса, сладкие тянучки. Всё это надо положить на громкие голоса, отчаянные крики зазывал и мальчишек-продавцов газет, вопли магнитофонов (у развалов с кассетами) – это и будет ночной базар в Куала-Лумпуре, что в переводе означает «Встреча грязи»: две шоколадного цвета речки сливаются в центре города.
* * *
Обед (или ужин?) в отеле европейский: супчик с одинокими вермишелинками, хороший бифштекс с картошкой, помидорами и зелёным горошком, мороженое. За 24 человека заплатили 156 долларов США – меньше 3 долларов на брата. Один доллар США=2,4 малазийских доллара.
Свободное копирование
