авторов

1427
 

событий

194062
Регистрация Забыли пароль?
Мемуарист » Авторы » Natalya_Yurenkova » Путешествие из Худжанда в Самару

Путешествие из Худжанда в Самару

10.10.1997
Худжанд-Самара, ***, Таджикистан-Россия

Во второй половине 90-х доехать из Худжанда в Самару было сложно. Отменили самолеты, отменили антисанитарные поезда,забитые безбилетниками. Иногда отправлялись автобусы, но перспектива двухнедельного мучения по пыльной и жаркой степи при абсолютном отсутствии даже намеков на удобства энтузиазма не вызывала. А ехать было необходимо…

            Известие о том, что отправился поезд до Самары, мы приняли за неудачную шутку, но это оказалось правдой. Через неделю ожидался еще один поезд, а потом и еще один. На этот,третий поезд, нам и удалось достать билеты. Правда, с условием, что мы сопроводим мальчика 14 лет до Самары, где его должна была встретить бабушка. Забегая вперед, скажу, что мальчик оказался замечательный -  воспитанный, послушный, никаких проблем с ним в дороге не было.

            До отъезда оставалось совсем немного дней, когда ко мне заявилась целая  делегация во главе с моим сыном. Два его друга просили взять их с собой в дорогу. Билетов у них не было, и эту проблему они собирались решить, договорившись с проводниками. Но они хотели ехать с нами в одном вагоне и под моей «защитой». Я не хотела даже слышать об этом, ругалась и сопротивлялась довольно долго, но ребята были очень настойчивы. 

            Я понимала, что шансов уехать у них практически не было. Оба имели абсолютно славянскую внешность и призывной возраст 19 и 20 лет, при этом у Леши был паспорт гражданина Таджикистана, но не было военного билета, так как он «косил» от армии, а у Володи был паспорт гражданина России, но регистрация закончилась год тому назад. В те годы ребятам-призывникам даже с идеальными документами было небезопасно даже просто ходить по городу, а уж ехать через несколько границ, через столько проверок, да с такими документами… В лучшем случае просто отберут все деньги. А могут просто не доехать. В общем, я согласилась, поставив условие – полное и беспрекословное подчинение.

            Так мы все и приехали на вокзал в день отправления – пятеро отъезжающих с тремя билетами и группа провожающих друзей и родных. Обычно посадка в поезда до России походила на осаду неприступной крепости, поэтому я очень нервничала. Меня успокаивали, говорили что это российский поезд, обслуживается российской бригадой проводников, посадка проходит почти как в старое доброе время. Я пыталась поверить, но стратегию посадки разработала – ребята с вещами сразу забираются в вагон и занимают места, а меня в вагон сажает группа поддержки в лице сестры и друга Рустама.

            Жизнь в очередной раз подтвердила, что нервничала я не напрасно. Поезд подошел, и перрон мгновенно заполнился народом. Молодые и спортивные мои ребята ухитрились  сесть одними из первых, а меня с моим застарелым артритом оттеснили от входа. Сестра пыталась пробиться ко мне сквозь толпу, Рустам повис на подножке и пытался схватить меня за руку, чтобы втащить в вагон, а я все никак не могла пробиться к нему. 

            Время шло, посадка заканчивалась, я понимала, что рискую остаться и ничего не могла поделать. Куда бы я ни ткнулась, передо мной почему-то вырастала чья-то широченная спина. Я пыталась ее обойти и не могла. В какой-то момент я почувствовала, что падаю в щель между вагоном и перроном и сейчас окажусь прямо под колесами поезда. Собрав остатки сил, я рванулась и снова уперлась в эту же спину. Спина неумолимо толкала меня к краю платформы, и тут я озверела. Все зло мира сосредоточилось для меня в этой ненавистной широкой спине, я стала колотить по ней кулаками и кричать. 

            Обладательница спины повернулась ко мне – это оказалась мощная дама казахской внешности, ее сопровождал милиционер – она загружала в вагон огромное количество сумок с товаром, а милиционер следил за их сохранностью. Дама повернулась ко мне, я поняла, что мне конец. Дама пыталась столкнуть меня под вагон и звала друга – милиционера, милиционер стеснительно отворачивался, поезд гудел отправление, из глубины вагона сын кричал мне, что они без меня не поедут, Рустам почти плакал и пытался поймать меня за руку, а я уже почти ничего не соображала и только все пыталась пробиться вперед.

            Над головами толпящихся людей проплывали сумки и исчезали внутри вагона, за ними лезли и исчезали внутри вагона люди. В руках какого-то счастливчика, взобравшегося на подножку, разорвался пакет. Из него на головы людей печально сыпались пирожки. Паровоз гудел отправление… Я поняла, что  сейчас  упаду и останусь здесь навечно. И в этот самый момент каким-то невероятным усилием ко мне пробилась моя дорогая сестричка. Она изо всех сил проталкивала меня к вагону и при этом отпихивала от меня эту бабищу с огромной спиной, крича: «Не смей трогать мою сестру». 

            Я пришла в себя уже в вагоне, куда вползла на четвереньках. Рустам убедился, что меня подхватили мои мальчишки и спрыгнул уже на ходу. Я пробиралась по заваленному мешками и сумками проходу, стараясь не сломать шею, мне помогали счастливые мальчишки. Мы ехали.

            Разумеется, когда мы добрались до наших мест, места оказались заняты и не просто заняты. На каждой полке сидело по 6-7 человек, все они дремали и не думали просыпаться. Мальчишки приготовились к скандалу – места же наши – но я велела всем сесть, где получится, и для начала отдышаться. Сидевшие на наших местах люди ухитрились освободить мне кусочек полки, я села. Мальчики уселись на сумки и ящики. Через несколько минут сидевший рядом со мной пожилой узбек приоткрыл глаза и спросил, далеко ли мы едем. Я ответила, что до Самары. «У вас билеты на эти места? - спросил он, а потом добавил, - мы все через час выходим». Я кивнула и подумала: «Как хорошо, что мы не стали скандалить». Действительно, через час кто-то вышел и мы смогли осмотреться.

            По вагону пробирались какие-то два типа и проверяли билеты. Я спросила, кто они, и услышала в ответ: «Проводники». «А зовут вас как?»- удивилась я. «Хасан и Шокир». Я нервно хохотнула: « А говорили, что состав российский». Неопознанные проводники обиделись: « А мы русские. У нас гражданство российское». 

            Мои ребята быстро договорились с ними о проезде за цену выше кассовой стоимости билета, при этом мест никто не обещал. Мы стали устраиваться на своих местах, но оказалось, что и багажные ящики, и места между полками заняты мешками с луком. Лук подтекал и вонял ужасно. Хозяин мешков не отзывался на наши призывы, проводники говорили, что ничего не знают, поэтому мы решили вынести мешки в тамбур и сложить там. Сложили очень аккуратно (на всякий случай). Кое-как вычистив места, смогли наконец распихать свой багаж, а главное – упрятать подальше наши документы и деньги. 

            Из соседнего вагона примчался приятель наших ребят, который тоже ехал в Самару и тоже без билета. Он хвалился, что устроился за вдвое меньшие деньги и почти с комфортом – в отдельной кладовке, где хранились матрасы и какие-то тюки, там можно было лежать. Он убеждал ребят перейти к нему. Но Леша мудро улыбался и говорил, что они едут с тетей Наташей (тетя Наташа – это я). Володя говорить уже не мог – перед самым отъездом он ухитрился заболеть ангиной, температурил и после всех треволнений мечтал хотя бы прилечь. Приятель ушел, а мы, подставив ящики, улеглись по двое на полках. 

            Все полки и даже проходы в вагоне были заполнены пассажирами. Люди лежали прямо на грязном голом полу. Было душно, очень жарко, но все были настолько уставшими, что смогли заснуть. Последнее, что я услышала перед тем как провалилась в тревожное забытье, был вопль: «Где мой лук?» Удивляясь, как мне удается не свалиться с полки, я ехидно подумала: « Нашелся все-таки луковый хозяин, не прошло и трех часов», и заснула.

            Проснулась от того, что поезд стоял. Открыв глаза, увидела пробирающихся между вповалку лежащими пассажирами людей в форме, и сразу же покрепче зажмурилась, поняв, что это Ташкент. Проверяющие медленно шли по вагону, внимательно всматриваясь в лица людей, иногда останавливались, будили, проверяли багаж, документы… Когда они прошли мимо нас и, не задержавшись, двинулись   дальше, я облегченно вздохнула и снова задремала. 

            Уже под утро я заметила, что спавшая на полу девушка села и прилегла головой на подушку рядом с Володей. Я попробовала ее пристыдить и отогнать, но она смотрела на меня абсолютно пустыми глазами и не двигалась – то ли устала до потери стыдливости, то ли ничего не понимала по-русски. Мальчики спали и не слышали ничего, и я решила не шуметь и не будить их. Да и девицу было как-то жалко. Утром она исчезла – то ли застеснялась и спряталась, то ли доехала и высадилась. Зато над Володей мы потом подшучивали, как крепко он спал почти в роденовском объятии с посторонней девицей. 

            Чуть свет прибежал наш приятель из соседнего вагона: « Сколько денег с вас содрали в Ташкенте?». Узнав, что нас даже не проверяли, удивился и почти огорчился. А Леша похлопал его по плечу: «Мы же с тетей Наташей». Настроение было приподнятое, несмотря на то, что единственный открытый в вагоне туалет был мгновенно изгажен огромным количеством пассажиров, в вагоне  было не намного чище, проводники практически не показывались. Но мы ехали, и по сравнению с пассажирами без билетов или с одним билетом на двоих на верхнюю боковую полку, мы ехали почти с комфортом. Рядом с нами ехал ровесник моих ребят - он собирался поступать в военное училище. Конечно, они сдружились с моими мальчиками сразу же, играли в карты, бегали за кипятком, по очереди отсыпались на верхних полках, а мы с его мамой кормили их и беседовали – у нас нашлось очень много всяких общих проблем.

            У меня не выходила из головы наша посадка в поезд, было неприятно вспоминать как я колотила по огромной спине и плакала, было стыдно думать о том, как люди перестают быть похожими на людей. Хотелось найти эту женщину и помириться с ней, но ее в нашем вагоне не оказалось – перекочевала в другой вагон со всем своим бесчисленным багажом. 

            И вдруг она появилась в нашем вагоне. Она медленно двигалась по проходу и внимательно осматривала пассажиров. Когда увидела меня, остановилась и начала ругаться, долго и яростно. Когда она замолчала, я сказала: «Я хотела тебя найти, чтобы извиниться, помириться, а ты значит второй день мечтаешь меня обругать,а я ведь чуть не погибла из-за тебя». Лучше бы я этого не говорила – такой поток брани на меня обрушился. Еще она кричала, что у нее дома дочь-инвалид, поэтому она уже ничего не боится, так как свою долю несчастья ее семья уже получила (странные какие выводы).

            Она призывала на помощь всех пассажиров, и мои мальчики напряглись, готовые меня защитить, но все смотрели на нее или безразлично, или осуждающе -  все ведь тоже видели посадку, да и кому хочется ругаться, когда еще столько ехать вместе. Тогда она сказала что-то по-узбекски и добавила по-русски: «В Казахстане я тебе устрою». Я ответила только: «Иди с Богом».

            Соседка перевела мне ее слова – она обижалась, что столько мусульман не могут ей помочь одну русскую прибить. Мне стало смешно и грустно, почему-то жалко эту торговку, которая мотается со своими баулами по поездам, зарабатывая на жизнь своей большой семье, озверев от усталости и давно забыв о том, что она женщина… Как ей хотелось выглядеть крутой и вызывать почтительный трепет, а никто не боится, и всем наплевать. Так и ушла с руганью в свой вагон под безразличное молчание и осуждающие взгляды. 

            Больше мы ее не видели, где и когда она высадилась, мы тоже не заметили. А я как-то сразу успокоилась, перестала вспоминать посадочный ужас, и поехали мы дальше. Мальчишки взялись от скуки воспитывать нашего подростка. Они гоняли его за кипятком, с вопросами к проводникам. Я их ругала, но все мы больше смеялись. Только когда им вздумалось послать его на стоянке на перрон, я их так отругала, что они притихли надолго. Я и им не очень-то разрешала выходить из вагона. 

            Времена неспокойные, на станциях случалось всякое, вокруг голая  степь. После одного такого перекура они вернулись в вагон в сопровождении милиционера, который решил вдруг проверить у них документы. Когда они привели его ко мне и сказали, что едут со мной и все документы у меня, милиционер так огорчился, что не стал даже смотреть паспорта и удалился разочарованный и обиженный. Ну зато я друзьям всыпала по полной программе.

            Вообще за все время пути проверок было очень много, я насчитала тринадцать, возможно их было больше… Но нас как-то не трогали – наверное понимали, что поживиться не удастся, и сразу теряли интерес. После каждой проверки прибегал наш приятель из соседнего вагона. Вот уж кому досталось по полной. Каждый проверяющий отбирал у него часть денег, а когда деньги кончились, его просто били, слегка, для профилактики, так что к концу поездки  лицо его украшено было парой приличных фингалов. Он прибегал к нам в надежде, что вот на этот раз и нас тоже проверили, взяли деньги, ну хотя бы обидели. Наверное, ему было бы легче, если бы он был не одинок, но как же он огорчался, видя наши безмятежные физиономии и слыша мудрое лешино: «Мы же с тетей Наташей».       

            Приближался Соль-Илецк, российская граница. В вагоне стало свободнее, мы надеялись, что станет и почище. В вагон вошла женщина в белом врачебном халате, вокруг нее вьюном вились наши проводники. Женщина ругалась и при этом  радостно краснела в предвкушении бонуса, проводники что-то бормотали. Женщина зашла в купе к проводникам, через секунду оттуда вылетел один из проводников, в руках он держал ведро, порошок стиральный и губку. Он пробежал к туалету, но через несколько минут уже вернулся в купе. Еще через несколько минут появилась женщина в белом халате, повеселевшая и довольная, сжимая в карманах кулачки. Леша с криком: «Чур, я первый в чистый туалет», помчался в конец вагона. Вернулся очень печальный и сообщил, что ничего не изменилось.             

            В Соль-Илецке прошел таможенный контроль, но это была уже Россия.

            Мы расслабились, но, как оказалось, расслабляться было рано. Когда очень миловидная таможенница спросила нас, не провозим ли мы запрещенные предметы или наркотики, сын вспомнил Задорного и пошутил: «Наркотики дома оставили…» Мы все тихо охнули, поняв, что таможенница передачи Задорного не смотрит, и замерли в ожидании. К счастью нашему и несчастью нашего соседа-таджика, она решила, что пошутил именно этот бедолага. Как же она его гоняла по вагону, трясла его багаж, увела в купе к проводникам… Но мужик оказался тертый и хитрый, к досмотру предъявил полупустую сумку и тупо моргал в ответ на все вопросы. Сын мой запереживал и собрался пойти покаяться, но мы его дружно остановили – раз уж не сообразил, что таможенник и в России и в Америке – одинаков, сиди и молчи. Когда сосед вернулся после всех досмотров, мы извинились перед ним, а он без обиды ответил: « Бывает всякое. Ничего, я багаж свой по вагону спрятал, они ничего не нашли. А вы с шутками поаккуратнее».

            Мы упаковывали вещи, заканчивалось наше путешествие. Наш подопечный тинейджер очень переживал, вдруг его не встретят. Я успокаивала его, говорила, что в таком случае мы заберем его с собой в гостиницу, вместе погуляем по городу и дождемся его бабушку. Я  ему так здорово все расписывала, что кажется он уже даже захотел, чтобы бабушка опоздала. Я  вручила мальчишкам их документы и деньги. Все веселились и дурачились, а я вдруг поняла что очень устала. И не столько от самой дороги, сколько от всех переживаний за мальчишек. Это просто невероятно – мы добрались с такими документами. Пришел наш приятель из соседнего вагона и, завистливо подсвечивал подбитым глазом, печально радуясь за нас и запоздало жалея о том, что откололся от нашей компании в начале пути.

            Наконец,  мы прибыли в Самару! Первая в вагон влетела бабушка нашего тинейджера - как оказалось, она приехала заранее и целые сутки дожидалась поезда, боясь не встретить своего ненаглядного внука. Встречали и нас. Мальчишек никто не встречал - им предстояло ехать еще по России. Мы попрощались, но никак не могли расстаться, словно сроднившись за дорогу… 

            Мы словно предчувствовали, что еще много всякого нам предстоит, и это еще не конец пути. Мы гнали от себя тревожные мысли, мы думали – самое трудное позади, мы смогли вырваться, смогли доехать в землю обетованную, в Россию. Нам помогут и поддержат – ведь мы русские, а русские своих не сдают. Мы наивно верили в это, но нам предстояло очень скоро убедиться, что еще как сдают – и своих и чужих. И никому мы не были нужны ни здесь, ни там – изгои-переселенцы, перекати-поле. 

            Я не знала тогда, что помыкавшись, мы вернемся в Таджикистан, чтобы сын смог закончить школу. А мне предстояло еще несколько лет прожить  в  Таджикистане, ухаживая за умирающей матерью, пережив несколько невероятных зим без тепла, без воды и света, несколько настолько тяжелых зим, что я вспоминаю эти годы и не верю, что так было. Мама умерла, а я ухитрилась выжить, но перестала ходить. И только 3 года тому назад сын смог вытащить меня в Россию…

            Тинейджер, отдохнув лето у бабушки, тоже вернулся в Таджикистан. Он отлично закончил школу и при помощи мамы, бабушек-дедушек и родственников уехал учиться в российский институт. Лешу и Володю я больше не встречала и толком не знаю, как сложилась их судьба. Рассказывали, что Володя смог устроиться где-то под Санкт-Петербургом, и достаточно удачно. А вот про Лешу доходили слухи, что у него жизнь сложилась неблагополучно, что стал пить. Не хочется верить, хотя возможно всякое. Это как после очень интенсивной тренировки – несколько часов человек рискует простудиться и заболеть из-за снижения иммунитета. Наверное, что-то подобное происходит и в очень тяжелые моменты жизни – человек собирает все силы для мощного рывка, и после этого наступает период незащищенности, уязвимости. Если не помочь именно в такой момент, человек может просто сорваться. Очень жаль, если так произошло.

            Я не раз ездила на поезде в Россию, и всегда это было очень трудно и опасно. Но почему же именно это путешествие вспоминается чаще всего? Потому что оно было последним? Поезда из Худжанда в Россию не ходят до сих пор, доехать можно только из Душанбе, но условия не стали лучше даже через 15 лет. И еще можно долететь самолетом. Дорого, но как-то спокойнее, хотя к прибытию рейсов собираются все милиционеры (и не только из охраны аэропорта)…

            Но меня это уже  и не очень беспокоит. Я понимаю, что возврата нет, но очень скучаю, особенно весной.

Опубликовано 27.12.2018 в 12:14
anticopiright
. - , . , . , , .
© 2011-2024, Memuarist.com
Idea by Nick Gripishin (rus)
Юридическая информация
Условия размещения рекламы
Поделиться: