Ностальгия - 1

Доброй памяти моей дорогой бабушки посвящаю. 
                

                Ностальгия.

               
 
                Очень скучаю по Усть-Омчугу!

                Рубинштейн В.
                Ковалева Л.
                Иванова Л.                ……………………….

Да, я тоже  скучаю по Усть-Омчугу, поселку, который стал для меня второй родиной.  Мое детство и юность прошли на Урале. Там жили мои родители, мои бабушки и дедушки  и их родственники до  девятого  колена.  И никто из них никогда не думал покидать Уральские просторы, ибо лучшей земли - матушки они и  себе не желали 
. А Колыма для них была печальным  жутким  краем, куда ссылали каторжных,  и где, как  им казалось,  была вечная зима с ее пятидесятиградусными морозами. Туда в тридцатые годы  не по своей воле этапом увезли  братьев моего дедушки Филиппа Александровича, как врагов народа, где и канули они навсегда в небытие.   И когда моя восьмидесятилетняя бабушка  Анна, жена дедушки,  узнала, что я со своей семьей,  да еще и  по своей воле,  еду туда, воскликнула:
- Зина, ты там замерзнешь! Сами едите,  а куда маленького Сашу везете?  Он еще мал, чтобы привыкать к колымским морозам. Угробите парня!  Что вам там делать? И на Урале можно жить.   Я всю жизнь на одном месте прожила и ничего. Вот уж и смерть моя  не за горами, а ты уезжаешь и на похоронах тебя не будет,- с тоской  в глазах  и  грустью  в голосе говорила она мне, провожая меня. 
Предчувствовала она, что действительно меня не будет  на ее похоронах,  поэтому и не хотела в последние годы своей жизни со мной расставаться. 
Прошло два года после моего отъезда на Колыму.  Мы уже жили в Усть-Омчуге.   

Перед Новым 1978 годом моя бабушка умерла.   Тогда  уже я  с  тоской в душе  упрекала   себя за то, что не могу проводить в последний путь мою любимую бабушку Анну, так как живу за десять тысяч верст от  родительского  дома,  откуда  она навсегда ушла в небытие.  Но  даже эти  десять тысяч верст в тот день потеряли  для меня свою значимость в расстоянии.  Я с  горечью в  сердце тосковала  по навсегда ушедшему,  дорогому и любимому для меня человеку,  щемящей болью в душе ощущала   ее потерю. Обняв подушку, тихо плакала . Плакала от осознания того, что я больше не увижу ее никогда.  . Плакала от чувства вины.  
.    Я винила себя за то, что при жизни бабушки не сказала ей самого главного.  В суете дней   не нашла времени  сказать  ,  что  я ее тоже  люблю.    Казнила себя,  что    была   безразлична к  ее  одинокой старости. А главное,   не сделала ни малейшей попытки, чтобы хоть как-то скрасить последние дни  бабушкиной  жизни.     Решая   свои личные проблемы в каждодневной суете дней , и  оправдывая себя   этим,   пренебрегла вниманием и общением с ней...
 Я   ругала  себя за то, что   не обняла и не прижала   ее  к своей груди, когда уезжала.   А ведь она, провожая меня,   стояла   со слезами на глазах, сгорбившаяся от прожитых лет,  с  жилистыми мужскими руками, сложенными на  киле.  Нет, она  не была тогда  жалким подобием   своей старости.  Она была  для меня всегда моей бабушкой.  Бабушкой, у которой не было возраста.   Сколько  помню  ее, она  всегда  была в одной поре.   Я думала,  она будет жить всегда.  И вот ее нет…Она ушла в Вечность.
  А   я  не успела отблагодарить ее     за ту  большую любовь, подаренную мне в детстве.   Именно, она, моя бабушка, всеми  силами  своей души оберегала, как могла, мою  хрупкую  натуру,  стараясь  каждый день моего бытия наполнить теплотой и вниманием.  

Она умерла в Рождественский пост  в  преддверии  большого  праздника.  И это тоже не  случайно.   Господь забирает в эти дни тех, для кого любовь была смыслом их  жизни..   Я поняла, что мне  остается только одно -  молиться за ее душу, чтобы не жить с виной на сердце.    Мне остается  хранить о ней память.
.
   . Добрую память о своей дорогой бабушке я пронесла через всю жизнь.
   А бабушке тогда , действительно,  сложно было понять  в свои восемьдесят лет  мое решение - уехать в далекую, незнакомую и жуткую  для нее Магаданскую область, а главное  жить от нее  за тридевять земель.   Она и в голове никогда не держала мысли, что  в ее оседлом  роду могут быть  родные  ей люди, которые могут покинуть отчий край. Бабушка  не могла понять,  как это не жить на одном месте, в том  крае, где ты родился и где живет вся твоя родня.  Оседлость    была ее уделом, но не ее внучки.  Охота к перемене мест была заложена в Зинаиде на ее подсознательном уровне. И даже любовь и привязанность к бабушке не могли остановить ее.    Да и натура   ее внучки не лишена была   духа  романтики. Бабушка в романтике ничего не понимала, но счастья своей внучке хотела всегда.  А Зина  поехала на Колыму  и романтики понюхать, и судьбу испытать в далеком,  по мнению бабушки, жутком крае,   счастья поискать, да и   в материальном плане  решить некоторые проблемы,  так как бедность давила ее  с детства.