Другая история, подобная этой, случилась в нашем отделении не задолго до перехода в большой класс. Анна Степановна стала придираться к одной ученице из дортуара Вильгельмины Ивановны. Та написала родным, но письмо не дошло. Вильгельмина Ивановна, озлобленная что смеют гнать ее любимицу, одну из лучших в классе и питая постоянную вражду к Анне Степановне, не послала письма, а показала его директрисе. Мы проведали дело, и в ужасе ожидали, что будет. Анна Степановна дежурила, когда директриса вошла в класс. Ученица сидела ни жива, ни мертва. Она была у нас самый веселый товарищ, мы ее чрезвычайно любили. Урок кончился, учитель вышел, нам приказали остаться на месте. Анна Степановна была сконфужена, директриса смотрела недовольно.
-- Правда ли, обратилась она ко всему классу,-- что Анна Степановна несправедлива и дурно обращается с Mlle Петровой?
Общее безмолвие.
-- Отвечайте же, mesdemoiselles.
Мы молчим.
-- Mlle Petroff, говорите за себя, сказала наконец директриса, подозвав ее к себе:-- вы жаловались вашим родным? бранила нас Анна Степановна? называла вас morveuse? Отвечайте.
-- Oui, maman.
Она была бледна как полотно; от стыда, мы не смели взглянуть ей в глаза.
Директриса молчала, глядя на подсудимых. Анна Степановна с минуту казалась уничтоженною.
-- C'était un mésentendu... j'espère que nous serons bons amis, j'estime tant mademoiselle... проговорила она в волнении, и вдруг, с быстрым порывом бросилась к девушке и приложилась к ее плечу...
Директриса молча встала со своего места, и вышла.
Мы торжествовали. Унижение врага, и еще его самоунижение, окончательно погубило его в наших глазах. Мы потеряли последнее доверие даже к его смыслу. О собственном поступке мы уже не думали... О, как нам было весело, и как мы смеялись!..
Суд директрисы показался мне тогда великолепным...
Свободное копирование
