Бавария похожа на мосфильмовские выгородки декораций для съёмок детского фильма по сказкам братьев Гримм. Светлые, с кремовым отливом домики исписаны пейзажиками и фигурками, золочёные, вычурные, «рококошные» рамы окон нарисованы с тенями, но всё-таки вся эта кинематографическая, нежилая, туповатая прилизанность вызывает тоску. Хочется пристроиться где-то в уголке этого баварского пейзажа и насрать. Но объяснить это желание немцам невозможно. Не поймут. И наверняка осудят. И при этом будут совершенно правы. Некий дьявольский круг восприятия.
Быстрые чистые ручьи. Свежий ветер летит с гор, и так тихо, что будильник на столе оглушает. Здесь очень хорошо спать и лечить раны сердца. В поезде я спал едва ли больше 4 часов, принял холодный душ, побрился, надел свежее бельё и сразу бодро помолодел.
* * *
Приём у бургомистра Гармиш-Партенкирхена Филиппа Шумппа. Удивительно приятный, бодрый весёлый старик. Пригласили его вечером в гости в Дом молодёжи, где мы остановились. Приехал! И привёз с собой алюминиевую бочку пива. Все наши ликуют, но бургомистр сказал, что открывать бочку мы должны сами. Пробка запаяна толстой металлической фольгой, пробить которую нужно с одного удара, загнав в бочку трубку с краном, иначе пиво будет фонтанировать. Я долго прицеливался, шарахнул что было силы, и, к великому ликованию окружающих, точно загнал эту проклятую трубку. Оставив бочку на разграбление ребятам, сели с бургомистром за бутылку «Кубанской». Сначала он нёс какую-то чушь о сыне, чуть ли не коммунисте, который прячется в Швейцарии. (Наверное, спутал сына с Лениным. Зачем ему прятаться, если компартия в ФРГ не запрещена?) Потом захмелел немного и рассказал о своём походе в Россию в 1941 году.
Он был ефрейтором в пехоте. Зимой в лютый мороз они шли в одну деревню, где надеялись отогреться. А когда пришли, оказалось, что деревня вся сожжена, нет ни одного дома, только сарай, в котором стояли лошади.
– Я обнял лошадь за шею и так простоял всю ночь. Лошадь отстранялась, она чувствовала чужой для неё запах, но я не выпускал её, понимал – иначе гибель, замёрзну... Эта была самая страшная ночь в моей жизни... Потом под Оршей меня тяжело ранили, и на фронт я уже не вернулся... Вы знаете, иногда мне хочется приехать в Россию и пройти по тем местам, где я был в 1941-м. Но теперь я бургомистр, и на такую поездку я должен получить разрешение канцлера...
– Послушайте моего совета: не надо вам так ездить в Россию, – сказал я. – Я не могу это вам объяснить, но так не надо вам ездить... Приезжайте лучше в Москву, сходим в Большой театр, Царь-пушку вам покажу...
Потом он стал уговаривать меня приехать вместе с женой в Гармиш-Партенкирхен встречать Новый год.
– Я поселю вас на частной квартире, вместе с завтраком это будет стоить вам 8–10 марок в день! – сама идея эта очень его воодушевила. – Мы замечательно встретим Новый год! Потом поедем в горы, покатаемся на лыжах!
Я тоже слегка захмелел, и мне вдруг показалось на мгновение: «А что? Вот возьму и приеду!» Но только на мгновение...
(Современному читателю невозможно понять, сколь фантастично звучало это приглашение немецкого бургомистра в 1974 году. С равным успехом он мог приглашать меня с женой встречать Новый год на Марсе. А ведь это было всего пару десятков лет назад! Как коротка наша память, как быстро привыкаем мы к хорошему...)
Свободное копирование
