17.01.48. Суб. Были в карауле. Повёл Журбу сменить Малышева на посту по охране штаба училища. Полночь. Подходим к штабу. Никто нас не окликает. Ищу часового. Этого ещё не хватало - искать часового на посту. Куда мог пропасть? Обошёл штаб. Заглянул в окно дежурного по училищу. Там подполковник сидит, читает. Его помощник спит на кушетке. Где же Малышев? Открытое место. Куда исчез? Я забеспокоился. Замечаю, в темноте к стене штаба прислонён деревянный щит. Заглядываю под него. Там на деревянном настиле мой часовой, согнувшись и обняв карабин, спит. Ну, нахал! Почти у входа в штаб училища спать на посту. Если узнает кто - отчисление из училища немедленное. Тяну за карабин.
- Га? Что? - вскакивает испуганно на колени и выползает.
- Ты что же спишь?
- Я не спал. Я в засаду сел и чуток прикорнул. Чёрт попутал.
Меня удивил такой риск человека, который так рвался в училище, мечтал о полётах. Сменил, идём молча. Он знает, что я никому не доложу. И я знаю, что не решусь предать товарища. Но какая бы была беда для виновного, если бы это выяснилось. После смены караула, когда по инстанции прошло, что задачу выполнили без замечаний, Альберт подошёл ко мне и говорит:
- Я тебе буду всю жизнь обязан.
Но теперь нависла угроза надо мной. Если начальство узнает об этом случае, то я за сокрытие проступка буду наказан. Для меня долг товарищества оказался выше долга службы, даже присяги. Хожу с угрызением совести перед служебным долгом и с чувством радости, что не сдал товарища. Волнуясь, сел читать книгу стихов Михаила Луконина «Сердцебиение».
Свободное копирование
