Весь день сидел в архиве Академии наук, читал документы по Королёву. Канцеляристочка Ларисочка. Целый день говорит по телефону. Звонит Вале и рассказывает про Колю. Потом звонит Коле и пересказывает ему свой разговор с Валей. Потом звонит опять Вале и сообщает, что сказал Коля. Интересная, насыщенная жизнь!
* * *
Рост привёз мне из Ленинграда трубку, которую сделал для меня Фёдоров после того, как я послал ему письмо-исповедь. Толстенькая, внизу на конус (моя борода?), вместе с тем очень строгая по своим формам. Трубка стоит 25 руб.
* * *
Дом творчества в Малеевке. Здесь Борис Балтер, Виталий Гольданский, Фазиль Искандер. Валька Аграновский всегда поселяется в отдаленном коттедже, чтобы незаметно водить туда баб. Но сегодня он привёл туда Галича. Галич пел почти без передышки с половины десятого до двух ночи. Большинство песен до этого я не слышал. Народу в Валькину комнату набилось человек пятнадцать.
* * *
Несколько заготовок к рассказу о романе в Доме творчества в Малеевке:
...После кино, чуть под хмельком сказал: «Я провожу вас...» Тесная комната. Болтал и вдруг увидел, что она удивительно красива, что у неё невероятные глаза, которые светятся в темноте... Всё говорил, говорил...
На следующий день какая-то шутливая записка. (Или встреча в лесу?). Потом уехал. Она о нём думает. Ей был интересен этот странный, кажется, добрый человек...
Пиво. Копчушки. Совершенно посторонние люди. Всем неловко, все бездарны, глупы. Накурено так, что ест глаза. Из одного коттеджа в другой, за ней хвост поклонников, а он боится, что кто-то её уведёт-украдёт и одновременно боится, что они останутся вдруг одни...
Узкая тропинка, по которой нельзя идти рядом, и оба понимают, что вот сейчас тропинка кончится и тогда надо что-то говорить друг другу. Тропинка кончается. Она идёт впереди, оборачивается. Поцелуй. Не он её поцеловал, не она его. Поцелуй...
Беседка вся перетянута верёвками с замёрзшим бельём. Бельё хлопает, как паруса. Они замёрзли совершенно...
Днём всё сложно, запутано, тысячи проблем. Нелюбимый муж, который и любимый. Дети. И вечер уже не спасает, а только усиливает эту тяжесть. Радости нет, один надрыв. И оба хотят как-то всё исправить, вернуть былую лёгкость, человечность, искренность...
Большая компания, солнечный морозный день. Смех. Вино (?). А вместо радости — страх. Оба несутся к беде. Конца, наверное, никакого не надо выдумывать. А название — «Русский роман». Мы, русские, больше других умеем отравлять любовь сомнениями и страхом. На этом вся наша литература построена.
Малеевка, январь — февраль 1971 г.
* * *
Вечером провожали Галича. Из Дома актёра пришли ребята из «Современника»: Лёлик Табаков с женой, Галя Волчек с мужем, Игорёк (Кваша). Галич пел плохо, потому что выпил: его сразу развозит. Галя смешно рассказывала, как в театр приезжал Хрущёв, зашёл за кулисы, казнился, что не успел реабилитировать Бухарина.
* * *
Михвас (М.В. Хвастунов) выглядит хорошо, но так серьёзно говорит об искусственных спутниках планет Солнечной системы и так упорно сравнивает себя с Циолковским, что мне просто не по себе. Неужели у него «крыша поехала»? Ведь ему только 50 лет...
* * *
С паршивой овцы хоть five o'clock.
Свободное копирование
