6 сентября «Современник» открывает сезон. Олег Табаков всегда стыдил меня, что, мол, зритель теперь не тот пошёл: цветы — редкость, ни тебе золотых портсигаров, ни дорогих перстней. Я послал за кулисы бутылку шампанского, просил передать Олегу. Мою бутылку принесли не Табакову, а Ефремову. Тот ничего не понял, но взял.
* * *
У Роберта Рождественского на Новом Арбате. Он показывал мне квартиру, просторную, но кишкообразную, читал ещё не оконченную поэму «Первый». Есть отличные строки. Очевидно, сегодня Роберт — наиболее сильный поэтический публицист.
* * *
Когда надо произнести слово «эскалатор», я запинаюсь. Какой-то нервный бзик: ещё ни разу мне не удалось без предварительного обдумывания не перепутать «эскалатор» с «экскаватором» и наоборот.
* * *
Я очень неграмотный человек. Я однажды написал «во преле» вместо «в апреле». Мне из-за этого неловко, я отшучиваюсь, говорю: «Я — член Союза писателей, это не ошибки, это — словотворчество». Но на самом деле — это стыдно. В школе диктанты всегда были для меня тягчайшим испытанием. На экзаменах на аттестат зрелости я написал в сочинении «будующие» и не получил серебряной медали. В редакции меня спасают машинистки. Они-то знают, что я неграмотный, и это тоже стыдно. На космодроме, где машинисток нет и специально приставленные люди читают наши репортажи по рукописным оригиналам, меня несколько раз поправляли за грубые ошибки.
* * *
Стойкое, тысячелетиями измеряемое, заблуждение мужчин, независимое от расы, вероисповедания, социального положения и образовательного уровня: им кажется, что после свадьбы не составит большого труда вылепить жену по тому шаблону, который им требуется. Ан нет!
* * *
Почему Крупскую как-то стыдливо называют «другом Владимира Ильича»? Что позорного в слове «жена»? Друзей у него было много, а жена одна. Необъяснимое советское ханжество.
* * *
Надо бы умереть зимой: летом нанесут цветов, с них наползут разные букашки, и будет щекотно.
Свободное копирование
