На фото: XXVII Международный салон авиационной и космической техники в Париже.
Командирован в Париж на аэрокосмический салон. Со мной летят «известинцы»: Игорь Цыганов и Борис Федосов (он летит в Рим). Нас встретил Лев (Л.Д.Володин) и закатил нам дома роскошный обед. Вечером один пошёл гулять по Парижу. Я знал город не столь хорошо, чтобы лишить себя наслаждения заблудиться в нём. В конце концов вышел на площадь Trocadero к фонтанам дворца Chaillot.
Наклонные трубы палили водой. Сыро, но тепло. Я сижу у фонтанов и думаю: почему тут нет моей Вальки, Юлика, Юрки, Женьки, Чуды — всех любимых мною людей, чтобы и они увидели всю эту красоту, широко расставленные ноги Эйфелевой башни, и эту радостную воду, и мы бы пошли все вместе в мою маленькую гостиницу на rue de Mars... Потом
подсел к студентам, которые играли на гитарах и пели. Сидел, слушал, а когда глаза мои встречались с чужими глазами — улыбался...
Портье в гостинице пожелал мне доброй ночи, а ночь была не добрая, грозовая, погрохатывало где-то рядом, и молнии стреляли в Эйфелеву башню. Я уснул совершенно счастливым.
* * *
Салон в Ле-Бурже. Идёт дождь. Антонов сидел на откидной железной скамейке в своем огромном «Антее», брюхо которого беспрерывно поглощало толпы людей, и беседовал по-французски с каким-то мужиком, по виду — работягой. Я подсел. Мы вспоминали Королёва. Антонов рассказал, что тут, в Ле-Бурже, он встретил старичка Поля Ришара, у которого они, совсем молоденькие, вместе с Королёвым (они ровесники) в 1928 году работали в Москве. Перебирали общих знакомых, и Ришар спросил:
— А что стало с Сергеем Королёвым? Куда-то он пропал, совсем о нём не слышно...
Это было уже после спутников, «лунников», «Марса», «Венеры» и гагаринского триумфа.
— Не знаю, — солгал Антонов. — Я тоже потерял его из виду...
* * *
Пикник на траве в Сен-Жерменском лесу с русской водкой и чёрным хлебом. Говорили, разумеется, о газетных делах, будто ни о чём другом нельзя поговорить, лёжа на траве в Сен-Жерменском лесу...
Как самый трезвый, я вёл Лёвкину «Пежо» и привел её на берег Уазы, где стояла баржа, необычайно живописно изукрашенная стираным бельём на верёвках. Мы добыли ещё бутылку коньяка и снова говорили о газетных делах ещё очень долго, постепенно влюбляясь друг в друга.
К вечеру мы добрались до журналистского кабачка в подземелье на площади Звезды, который содержит хозяин газеты «Франс суар», где ждала нас именная бутылка виски, с медной бляхой на цепочке, надетой на горлышко и удостоверяющей, что она — собственность Leo Volodin. Потом появилась знакомая Лёве вьетнамка из Сайгона в мини-юбке и чулках из рыболовной сети. Я танцевал с вьетнамкой, гладил её по коленке, пойманной в сеть, и ужасно веселился. Во всяком случае, мне казалось, что я ужасно веселюсь.
Свободное копирование
