авторов

1427
 

событий

194041
Регистрация Забыли пароль?
Мемуарист » Авторы » Elena_Ishunina » Мои воспоминания детства

Мои воспоминания детства

01.01.1951 – 01.01.1957
Рига, Рижская, Латвия

 Я родилась в тяжелые послевоенные годы, но помню себя с 3-х лет,то есть с 52 года, когда уже было жить полегче.

    А до трех лет знаю о себе по рассказам тети Лены, дяди Гриши и мамы. Родила меня мама в 49 году, когда еще была аспиранткой. Так получилось, что родилась я после развода моих родителей. Поэтому маме приходилось содежать нас на одну стипендию, то есть на тысячу рублей, а буханка хлеба на базаре стоила 500 рублей. Вот и отдала она меня в круглосуточные ясли, а я там заболела дизентерией и так тяжело, что врачи уже не надеялись на моё выздоровление. Посоветовали они маме отвезти меня куда-нибудь где потеплее, может там я и поправлюсь. В то время дядя Гриша, мамин брат, с бабушкой и племянником Борисом десяти лет,сыном погибшего на Войне любимого брата мымы, жили в Ташкенте, там же жила и мамина сестра тетя Лена с мужем и дочкой Машенькой, которая была старше меня на полторагода. Мама и отвезла меня в Ташкент. Жила я у тете Лены,  куда переехали бабушка и Боря, а деньги на нас давал дядя Гриша. Перемена климата мне помогла и я быстро пошла на поправку. Даже ходить начала в 10 месяцев. Аппетит у меня был хороший - тетя Лена рассказывала, что я быстренько съедала свою порцию и ловко менялась тарелками с Машенькой, которая отличалась плохим аппетитом. Нам за это попадало, но мы продолжали меняться. А еще я бегала за тетей Леной с ложкой и выпрашивала у неё вторую порцию рыбьего жира. А однажды выпила всю бутулочку рыбьего жира, хорошо, что в ней уже не так много оставалось. Все обошлось благополучно. 

     Но в полтора года я тяжело заболела. У меня было двустороннее крупозное воспаление легких. Меня положили в больницу с бабушкой, которая ухаживала за мной. Тетя Лена тогда работала машинисткой в Министерстве Здравоохранения Средней Азии. Она пробилась к министру и выпросила у него несколько доз пенициллина, тогда он еще только-только начинал использоваться, а может даже только проходил апробацию. Лечение мне очень помогло, уже после первого же укола у меня снизилась температура, а после второго я пришла в себя и попросила есть. Больше в Ташкенте я ничем не болела.

     А в 2,5 года тетя Лена отвезла меня в Ригу к маме. А я считала тетю Лену мамой, а маму считала чужой тетей. Так что эту перемену в моей жизни я пережила очень тяжело и долго плакала, когда тетя Лена уехала домой в Ташкент. Я восприняла это как первое предательство в своей жизни. Но все же со временем привыкла к маме. 

    Хорошо помню Ригу, наш двор, наш дом и нашу квартиру. Помню Домский собор, в котором меня хотела окрестить моя няня - лютеранка. Деревянную мышку на решётках в Домском соборе и петушок на его шпиле. Виздменский рынок весь в цветах. Канал у Академии Наук, в котором плавали белые и черные лебеди; Киш-озеро, где я плавала в детстве; памятник Ленина, к которому первого сентября все школьники Риги приносили цветы и Ленин стоял по колени в цветах.

     А уж Старую Ригу я исходила вдоль и поперек. И, что самое странное, знала я её, мне казалось, наизусть, но я всегда выходила немного не туда куда шла, хотя направление вроде держала верное. Улочки поворачивали так часто, что я всегда немного плутала. В этом была своя прелесть. Мы с подругой даже иногда держали пари: с какой стороны выйдем к Дому Черноголовых. И всегда обе проигрывали.

     Расскажу как меня чуть не окрестили в Домском соборе. Я была уже окрещена бабушкой в раннем возрасте во время моего проживания в Ташкенте. Но моя няня, лютеранка, решила, что надо перекрестить меня в лютеранскую веру. Согласия мамы она, конечно, не спросила. Мне тогда было около 4-х лет. Я уже не раз была с няней на службе в церкви и ничего дурного не заподозрила в тот раз. Домский собор мне очень нравился, а от игры органа я просто балдела: так она меня восхищала. Но в тот раз няня подвела меня к резной решётке в соборе и показала в ней маленькую мышку и сказала, что, если я буду себя плохо вести, то эта мышка отгрызет ночью мне нос. Я не боялась мышей, но ведь это была необычная мышь. Службу я не помню, но хорошо помню как нас, несколько ребятишек подвели к священнику в черном с красивым большим белым кружевным воротником. Он прочел на незнакомом языке над нами что-то, видимо молитву, а потом взял пальмовую ветвь, окунул её в чашу с водой и стал брызгать на нас, произнося какие-то слова. Мне почему-то показалось это обидным и я, вцепившись священнику в его облачение, завопила на весь собор. Меня вывели из собора с позором. Нянька очень сердилась. А ночью я подняла жуткий крик. Я редко плакала, но на этот раз я устроила такую истерику, что испуганная мама выслушала меня. Меня успокоили пообещав подарить кошку, а няню на утро рассчитали. Кошку мне подарили и отдали меня в детский садик. Больше нянь у меня не было.

    Маме не с кем было оставлять меня вечером, а партсобрания в Академии Наук, где она работала, были по вечерам, и она брала меня с собой. Я всегда с нетерпением ждала этого: ведь я была одним ребенком на множество маститых ученых, которые казались мне глубокими стариками. Каждый из них старался подарить мне что-то: конфетку, двухцветный карандаш, картинку, значёк... Конфет мне мама не покупала, наверное ей и на самое необходимое денег то не хватало; растила то она меня одна. У моего папочки была дочка на три месяца моложе меня. Маме пришлось разойтись с ним за 5 месяцев до моего рождения, чтобы он не попал в тюрьму: мама его дочери была несовершеннолетней.

    Мне повезло, что у нас была прекрасная соседка тетя Вера, которая и занималась со мной днем; вечером приходили её муж дядя Володя и дочки и ей было уже не до меня. Хотя и дядя Володя меня часто баловал подарками, но он приходил с работы усталый и три ребенка в доме, конечно, был уже перебор. Правда, он часто бывал в командировках и тогда я и по вечерам подолгу засиживалась у соседей. Девочки: Бэллочка и Стэллочка, бывало наряжали меня в свои старые платья и играли со мной как с большой куклой. Они были старше меня на 4-5 лет, двойняшки, но совсем не похожие.

     А еще помню как я в заповеднике под Геническом жила летом у бабушки и дяди Гриши, как плавала в Азовском море на спине у кузена Бори, как рвала на огороде морковку и, обтерев о подол, хрустела ею. А за столом морковь есть не хотела. 

     А какой там был чистый песок! Как в песочных часах. И светло-золотистый. 

     У дяди Гриши во дворе было много разных животных: важно ходили павлины, распустив свои хвосты; журавль Журка, который долбил нас с Машенькой, моей кузиной, в голову, потому что мы пытались вырвать у него перья из хвоста; ослик с мягкими ушами и нежными губами; верблюд, гордый как король; несколько диких козочек; а в сарае жило семейство лисичек-фенек. А еще была вороватая сорока Варька, умеющая говорить.

     Кроме того у дяди Гриши в ящиках жили змеи: гюрзы и эфы. Он изучал на них длительность выживания змей без еды. Однажды я открыла один ящик со змеями и вытащила одну. Представляю как напугались взрослые, когда я принесла им свою добычу: "Смотрите, какой большой червяк."

    Мама закричала, я уронила змею и она меня, конечно, тяпнула в пятку. Со страху, что мама меня сейчас выпорет, я залезла на огромный пираминдальный тополь и села там в развилке ветвей. Сама слезть я уже не смогла: нога распухла. Боря снял меня с дерева. Мама тут же отпорола меня, а дядя Гриша со шприцом в руках умолял её дать хотя бы ввести мне сыворотку. А мама: "Пусть умрет наказанная, чем живёт непоротая." Вот такое воспоминание...

    А еще помню как мама учила меня плавать в арыке в Ташкенте, куда перевели на работу в зоопарк дядю Гришу. Через зоопарк протекали арыки с гор, вода в них была просто ледяная. А я, хоть и умела плавать, чаще ныряла, а не плавала. И вот мама решила отучить меня от нырянья. Она предложила мне поплавать в арыке. Прыгнула я в арык, а там теченье такое, что несет тебя как былинку только успевай грести. На повороте арыка выудила меня мама из воды, а температура воздуха за 30 градусов, жарко. Я бегу вдоль арыка и снова в воду. Красота! Так я научилась плавать нормально, без нырянья, правда, каким стилем уж не знаю.

    Вообще мама возила меня по всей европейской части СССР и по всей Средней Азии. Ездила я на лошадях по Военно-Грузинской дороге, на ишачках и верблюдах по пустыне, даже на слоне в зоопарке каталась, не говоря уж об пони. Только на оленях покататься не пришлось: не было их в зоопарке.

    Купалась я в трех морях: Балтийском, Черном и Азовском. Плавала в разных реках от Даугавы до Волги, Днепра и Днестра. Даже в Карелии была. Многое сохранилось в моей памяти, но наверное еще больше забылось.

    Помню как в деревеньке под Днепропетровском хозяйка, у которой мы жили, и, которая ласково звала меня кацапочкой, учила меня доить корову. Бедная Зорька стояла смирно и только изредка поглядывала на меня с упреком. Но доить я все же научилась, однажды три литра надоила и гордо принесла маме.

    Там же в деревне попала я в одну историю. Позвали меня деревенские ребятишки в колхозный сад, яблоки воровать. Я яблок не рвала, а рвала малину с кустов, которые заменяли саду забор, а сад был на берегу Днепра. Сторож увидал ребят и выбежал с ружьем. Ребята с обрыва посыпались горохом, а я задержалась. Сторож пальнул наугад солью и попал мне прямо в попу. Ох и больно было! Слетела я с обрыва и в реку. Пороги тогда еще не были полностью скрыты под водой и я села прямо в платье на камень по пояс в воде, в 5-6 метрах от берега и скулила как щеночек. Прибежала мама, схватила меня в охапку и домой, а там посадила меня в таз с теплой водой на отмочку. Напуганный сторож принес нам вкуснейших яблок целую корзину. Он же не знал, что среди деревенской ребятни такая городская малявка крутится. Вот уж когда я яблок наелась от пуза. И не пороли меня в тот раз: не по чему было и так вся попа в крапинку.

     А еще я помню как ребята взяли меня в ночное. Лошадей колхозных ночью отводили на луг и оставляли пастись, стреножив. Деревенские ребятишки по очереди по трое-четверо сторожили их. Они пекли картошку, рыбачили и вообще по их рассказам это было здорово. Вот я и упросила маму отпустить меня с ними. После истории с яблоками ребята почему-то считали меня своим парнем. Может потому, что я никому не сказала с кем ходила в сад, а уверяла, что это я сама в сад по малину забрела. Вот и взяли они меня. Хозяйка дала мне тулупчик своего сына: ночью все же холодно, и я отправилась. С собой взяла картошки, хлеба, соли и бутылку с квасом. Ах какая это была ночь! Мало того, что стояла чудная погода, что звёзды сияли как алмазы, а запахи - наверное так пахнет в раю! Мёд, нектар и розы - просто от зависти бы умерли. Лошади бродили по лугу пофыркивали, хрустели травкой, костерки не дымили, а пахли смолкой, искры иногда стреляли фейерверком: ребята набрали старых сосновых веток из ближайщего леса. Мы сидели вокруг костерков и рассказывали разные истории одна страшнее другой, но было не страшно, а почему-то весело. А потом ели горячую печёную картошку, присыпанную крупной солью с зеленым луком и запивали квасом и чаем, скипяченным тут же в котелке. Чай был из трав: мята, душица и еще какие-то травы и листья. А утром мы поехали на лошадях к Днепру поить лошадей. Меня посадили на огромного вороного жеребца и я вцепилась в его гриву, боясь упасть. Но умная лошадь шла ровным шагом. Въехали мы прямо верхом в реку, лошади зашли по брюхо в воду. Я сползла с холки жеребца и плавала между лошадьми. Ни одна из них даже не пыталась укусить меня, только легонько отталкивали головой, если я им мешала пить.

   А когда мы отдыхали с мамой в Дубосарах под Кишеневом, я однажды гуляла с мамой и захотела пить, мама попросила какую-то женщину дать мне попить и та угостила меня компотиком. Я попила, а мама заметила, что со мной что-то неладно и обнаружила, что компотик этот на самом деле молодое вино и я просто опьянела. В Молдавии его оказывается компотом считают. А позже нас детей использовали для приготовления молодого вина. По обычаю все дети должны были плясать в чане с собранным виноградом выдавливая сок. И чем больше детей попляшут, тем лучше вино получится. Вот мы, вся ребетня по очереди и давили вино. А потом нас всех отмывали в бане. Не знаю какое вино тогда получилось, но было весело.

   В Минске я каталась на детской железной дороге и даже попробовала себя в качестве регулировщицы - показывала желтый или зеленый флажок машинисту, тоже ребенку. Но машинистом я не смогла побыть, так как мне было всего 6 лет.

   А в Одессе я ходила в оперный театр и считаю, что это самый красивый театр. Конечно, в Ленинграде тоже красивые театры, особенно Мариинский, но Одесский красивее.

   Объехали мы с мамой и всю Прибалтику, а в Майори у нас даже дача была, правда, не наша, а наших знакомых. А еще нас в детском саду каждый год вывозили на море на дачу в Дзинтари. Там у детского сада был участок, огороженный рабицей, даже кусочек моря с пляжем. Поэтому нас отпускали "пастись" на отгороженный участок леса, где мы объедались черникой.

     А однажды, когда мы с мамой уже жили в Саратове, я с моей подругой Любочкой и соседом Игорьком колядавали на святках. Мы взяли большой мешок, наполнили его надутыми воздушными шариками и ходили по соседям в нашем дворе. Пели колядки как умели. И нам подавали, в основном конфеты и пирожки, но и мелочи тоже набралось с 10 рублей. Потихоньку мы вынимали шарики, по мере наполнения мешка, но, конечно, полного мешка не набрали. А люди, наверное думали, что нам помногу подают и стыдились отказывать. Было весело и нигде нас не гнали в шею и не ругали.

     Если Вы думаете, что я была пай девочкой, то Вы глубоко ошибаетесь; правда, хулиганкой я тоже не была, а была просто очень живым и подвижным ребенком, который сначала действовал, а потом думал о последствиях. Кроме того я была очень начитанной, а это увеличивало круг моих фантазий. Иногда мои поступки были несколько рискованными, но никогда не были злыми. Так например, в 10 лет я вместе с моими друзьями, а играла я чаще с мальчиками, так как с девочками мне было скучно - уж больно они были плаксивы и осторожны, я отправилась в Липки рвать сирень. Сад был еще закрыт и мы полезли через забор. Наломали мы веток с цветами, а надо сказать, мы были аккуратны и не ломали зря и всё с одного куста. Но тут нас увидел сторож и стал нас ругать. Мы бросились бежать. Почему-то мы стали перелазить не через забор, а через ворота. Мальчишки перелезли благополучно, а я зацепилась платьем и повисла на воротах. Сторож подбежал, а я вишу на арке ворот и со страха ору во всё  горло. Он мне и говорит: "Детонька, не кричи, я ничего тебе не сделаю, сейчас принесу лестницу и сниму тебя". Пошёл он за лестницей, а я успокоилась, отцепила подол и слезла. А за сирень мне от мамы все же попало - она не поверила, что мне её за так подарили.

   Училась я в школе неровно: память у меня была хорошая и я быстро всё запоминала, но если предмет мне казался скучным, я начинала вертеться, болтать и отвлекать соседей. Но если у меня была интересная книга, то я могла её читать где и когда угодно, даже на уроке, что, конечно, не нравилось учителям. Поэтому замечаний в моих дневниках было по нескольку на каждой странице. А в первом классе на первом же уроке я вообще отличилась. Мама отдала меня в балетную школу, в тот год почему-то принимали и в первый класс. Меня взяли охотно, данные были: выворотность, маленький вес и рост, гибкость, ритмичность, хороший музыкальный слух. И вот на первом уроке случилось вот что. Сзади меня сидел мальчик и он привязал бантик моей косы, а у меня была длинная коса - моя гордость, к спинке парты. Меня вызвали, я встала и, конечно, привязанный бант дернул меня за  косу. Я сразу поняла в чем дело и, не долго думая, надела на голову обидчику мусорную урну, благо она стояла рядом с моей партой. Хорошо, что урна была из дерева, но дно её я все же пробила. Представляете какой вид был у парнишки? А к тому же урну снять никак не могли - уши мешали. Пришлось столяра вызывать и пилить урну. Скандалу было - ужас! Вызвали наших родителей. Стоим мы оба в директорском кабинете и смотрим друг на друга волками. Не знаю, что сделали с моим обидчиком, а мне мама тут же в кабинете директора при всем честном народе отрезала косу под корень. А из школы меня чезез 2 месяца все же отчислили, но не за хулиганство, больше за мной ничего криминального не числилось, а из-за зрения: у меня оказалась высокая близорукость -5. Но в спектакле я успела стацевать: в "Щелкучике" вместе с 5-ю другими девочками я станцевала полечку. У меня даже фотография сохранилась. 

     Перевели меня в обычную среднию школу № 12, где я и проучилась до отъезда нашего из Риги.

     А когда я училась в 5-м классе со мной и моими одноклассниками вообще творилось что-то ужасное. Мы тогда уже третий год жили в Саратове. В 3-м и 4-м классе у нас была учительницей Муз Григорьевна.  Прекрасная была учительница, очень хорошо нас детей понимала. Класс наш считался образцово показательным и, наверное поэтому, нам дали в классную руководительницу пенсионерку Марью Васильевну или Марью-царевну, как мы её прозвали. Почему-то мы её невзлюбили. Чем уж это объяснить не знаю. Была она вообщем-то неплохой человек и предмет свой знала хорошо, она была математиком. И вот мы стали всем классом её выживать. Что мы только не вытворяли: доску мылом и воском натирали, в чернильницы (а писали мы тогда перьевыми ручками и на каждой парте стояли по 2 чернильницы) карбид насыпали, мычали на уроках с закрытым ртом, катали по полу ногой карандаш. Она все терпела и не жаловалась на нас. Но когда мы всем классом сбежали с урока: закрыли класс ножкой стула и убежали через окно, благо класс был на первом этаже, скрыть нашу проказу не удалось. Попало нам всем по первое число, а класс перевели на второй этаж - тогда не было такого порядка переходить из кабинета в кабинет, у каждого класса была своя комната. Но мы и оттуда через окно убежали.

      Когда я прохожу мимо своей бывшей школы, я с ужасом думаю, как это мы решились спускаться со второго этажа по плитам? 

     Тут уж все и вскрылось. Марья Васильевна от нас ушла, ей дали группу продленного дня. А к нам пришел другой математик - сам директор. А классной руководительницей стала учительница географии Зинаида Николаевна. Больше наш класс не безобразничал, конечно, мелкие проступки бывали, но таких фортелей мы больше не выкидывали.

   Вообще, хотя я была маленького роста, худенькая, да еще в очках, славилась я как самая отчаянная девчонка. Брала я не силой или ловкостью, а отчаянной безрассудностью: могла наброситься на соперника старше и сильней себя кусалась,лягалась, царапалась и орала, поэтому часто побеждала. Однажды был такой случай: ребята, даже не из нашего класса, схватили несколько портфелей моих одноклассниц и забросили их в мужской туалет. Девочки ревут, а наших ребят поблизости никого не оказалось. Тогда я влетела в мужской туалет, отвесила несколько ударов всем кто попался под руку, не взирая на возраст, схватила портфели и вылетела из туалета. Среди пострадавших оказались несколько старшеклассников, вовсе не в чем не виноватых. Они были просто ошарашены моим поступком. Я получила прозвище "бешенная кошка", а ребятам, которые забросили портфели, старшеклассники собственноручно надавали по шее, меня они не тронули, наоборот зауважали за храбрость.

    А еще мне хочется рассказать о нашей школьной собаке Двойке. Это была простая дворняжка, маленькая, чуть больше шпица, хвост у неё был закручен двойкой, поэтому её так и назвали. Жила она во дворе школы, там ей ребята из обрезок досок конуру сделали. Мы девочки собрали кто что мог, тряпок, миску, старый ошейник, даже номерок от чьей-то собаки. Кормили всей школой: остатки из буфета, завтраки и то, что из дому приносили. Она не голодала. Дворничиха школьная даже хотела её на цепь во дворе посадить, но Двойка выла и рвалась. Так и бегала она на свободе. А тут слух прошел, что собачники безхозных собак отстреливать будут. Мы и решили Двойку спрятать. У дворничихи в подвале помещение для метл и лопат было, вот туда мы Двойку и спрятали на ночь, дело было зимой, морозы стояли сильные и собачка охотно пошла в тепло. А утром, приходим в школу, а комната на замок заперта, дворничиху поздно вечером родственники в деревню вызвали, она комнату на замок заперла, а про Двойку она не знала. Мы к окну, сидит наша Двойка в подвале и скулит. Мы ей еду в форточку побросали, на веревке даже миску с водой как-то спустили. Так и кормили её, а вот выгулять не могли. Собачники и вправду рейд свой проводили, много собак тогда пострадало, даже породистых. Прошла неделя, а дворничихи нет. Двойка выть стала. Сторож школьный нас распросил, что и как. Ключи нашли, открыли двери, выпустили Двойку, а там сами понимаете какое амбре стояло. Заставил сторож нас всё убирать. Мы с радостью всё убрали, Двойка ведь не виновата. Дворничиха вернулась на другой день, но нас не ругала, сама виновата, надо было ключи сторожу оставить, да и проверить помещение прежде чем запирать.

    Хочется рассказать о наших дворовых играх. Дворы у нас были обязательно с детскими площадками: качели, турник, шведская стенка,столб для гигантских шагов и песочница с грибочком. Иногда даже теннисный стол. А в больших дворах были футбольные и волейбольные площадки, зимой заливались катки и делались снежные горки. Игр было множество: подвижные - казаки-разбойники, прятки,салка, горелки, крыса, ручеек, штандер, вышибалочка, чехарда, собачка; менее подвижные - садовник, краски, колечко, третий лишний и совсем сидячие - испорченный телефон, города. Ну и, конечно, классики и скакалка. Целый день во дворе прыгали девочки, стучали мячиком о стенку, бегали и гонялись друг за другом веселые компании, катались на велосипедах и самокатах. А зимой строили городки из снега, играли в снежки, катались на коньках, лыжах и санках.

   В плохую погоду мы играли в игровой комнате, у нас в доме в подвале было оборудовано помещение, где были книги, настольные игры, диафильмы и даже старая швейная машинка. Там активисты нашего дома по очереди занимались с нами. Кроме того в школе было масса кружков, где нас учили рисовать, лепить, строить авиамодели, шить, вязать, вышивать, заниматься фотографированием и даже собирать транзисторные радиопрёмники. Был театральный кружок.

     А также масса кружков были во Дворце пионеров, клубах и домах творчества. Там с нами занимались совершенно бесплатно. А еще мы занимались тимуровством - ходили к пожилым людям и помогали им кто чем мог: в магазин сходить, убраться в доме, слепым письма и книги читали. Кроме того, многие пионеры вели стенгазеты, занимались с отстающими и руководили октябрятскими звёздочками. А еще мы собирали макулатуру, аптечные пузырьки и металлолом. Всё это сдавалось и на деньги покупалось оборудование для кружков и книги.

    Наша классная руководительница часто водила нас по музеям и в малые походы по городу и пригороду.У нас был небольшой телескоп и мы лазили на крышу и наблюдали за звёздами и планетами, а во время солнечного затмения все школьники высыпали во двор и наблюдали за этим явлением через затемненные стеклышки.

    Любители чертили карты и собирали разные ископаемые и другие редкости. А еще время от времени среди ребят вспыхивала страсть к коллекционированию: собирали всё: от марок и монет до фантиков и открыток. Некоторые становились коллекционерами надолго.

    А когда в космос полетел Юрий Гагарин почти все заболели космонавтикой.

   Я же крутилась чаще всего в медпункте, там я училась у медсестры перевязкам и другим медицинским примудростям. А еще я любила возиться с малышами. Охотно сидела с детьми пока их мамы бегали по делам.

   Летом мы плавали в Волге у Ротонды, а когда стали постарше переплывали на лодочках на острова. Часто ходили в парки: Липки, Детский и Городской парк, там тоже было масса всяких развлечений. А еще был стадион Динамо, где с нами занимались в спортивных кружках.

   За мою жизнь летала на разных самолетах от Ту-124, до Ан-14 и даже на вертолете летала. Каталась и на мотоцикле, правда, в коляске, на велосипеде на раме, а сама так и не научилась кататься ни на мотоцикле , ни на велике. На лыжах и коньках я тоже так и не научилась кататься.

    А еще несколько слов о школьной форме. Сейчас многие говорят, что она была уродливая, неудобная, что дети её не любили. А вот и неправда. Конечно, некоторые старшекласницы и не очень хотели носить форму, но большинству она нравилась. Во-первых, она сразу потверждала твой статус школьницы, что было важно для младшекласников. Во-иторых, она уравнивала нас, хотя тогда не было такого разрыва в матерьяльном положении, но небольшая разница все же была. А форма уравнивала дочь рабочего и профессора. В-третьих, не знаю как у мальчиков, а у нас девочек форма была удобная и даже красивая. Особенно удобен был фартук - он сберигал платье, а белый фартук придавал форме нарядность. А сейчас в классах дети одеты кто в лес кто по дрова, не поймешь ученицы это или танц класс. 

   А вот в Риге у меня была форма не коричневая, а темно-синяя, с белыми воротничком и манжетами.

    А еще было вот такое происшествие с формой. Когда я училась во втором классе, у нас ввели обязательно носить темно-синие беретики девочкам и кепки мальчикам, с голубым кантом. Но прошел слух, что такой головной убор носили гитлерюнговцы, и все хором отказались их носить. А без них в школу не пускали. И тогда старшекласники придумали вот что: беретик и кепка покупались по одной на весь класс и их просто несли в руке, а при входе в школу, их выбрасывали в окно, следующий ученик подбирал убор и нес в руке. Было видно, что беретик или кепи грязные, но оправдание было одно, ветер сорвал с головы. Правило быстро отменили. Все гордились своей победой. Мы малышня тоже не одевали их, а несли в руке, как старшие. Но тоже были солидарны со старшими, хотя и не совсем понимали политическую подоплеку.

    Вот такая была у нас школьная гордость и еденодушие. А теперь дети в школу ходят как в тюрьму и дружба школьная давно стала редкостью.
    Плавала я на теплоходе, Метеоре, яхте и лодках, даже грести пыталась, но сил не хватило. Так что в жизни я многое попробовала и многое увидела, только за границей не побывала.
   Взрослой я даже была за Уралом: в Усть-Каменогорске, Барнауле, Перми. Проработала врачом 3 месяца в Осе. Так что в Азии я тоже побывала.

Опубликовано 30.10.2018 в 09:24
anticopiright
. - , . , . , , .
© 2011-2024, Memuarist.com
Idea by Nick Gripishin (rus)
Юридическая информация
Условия размещения рекламы
Поделиться: