Москва, 1 января 1931 года.
Встали поздно, позже 12-ти часов дня, особенно папа. Сегодня теплее вчерашнего, минус 12, и пасмурно. Мы уже так привыкли к новому времени, т. е. по переводу часов в СССР в зимнее время на час вперёд, что не замечаем разницы по сравнению с солнцем. Если по обыкновенным часам — час дня, то по солнечным это только 12. Папа с мамой уехали в Тарасовку к Кадомцевым, а затем пойдут на станцию Клязьму к Чулицким.
Я пересматривал старые, тогда не нужные (25-27 годы) коллекции насекомых, переложенные в вате, вперемежку с плохой упаковкой. Все насекомые были поедены личинкой моли. Везде в вате лежали её старые коконы, мёртвые бабочки, которым не удалось выбраться наружу, и масса их яиц в кучках целыми комками. Кроме того, здесь же «пировали» личинки маленького коричневого жучка (нашёл их мёртвые трупы) и многоножки, обыкновенно вредящие коллекциям, от которых остались несколько пустых шкурок. Из всего ящика остался целым только лишь кокон тутового шелкопряда из Ташкента.
Свободное копирование
