Дневниковые записи Михаила Субботы - 204

Село Дмитриевское, 14 октября 1930 года. 
С утра пришли Иван Акимович Суббота и Трофим Михайлович Суббота, и выпивают. Но бутылка кончилась, а достать больше негде. Поговорили и разошлись. Решили ехать на охоту (я, папа и Иван) недалеко, по голубям и чайкам. Это вечером. Иван очень хорошо копирует Трофима-пьяницу, который каждый день напивается. Его «любимые» или употребительные слова, когда он пьян: «Крой по банку!» и «Коце морде, побаце дуце, побаце убийце!», а на вопрос, сколько он выпил за всё время, говорит, что «сорок бочек».
     
Дедушка уехал с заехавшим сюда Алексеем Кияном на Гок, на рыбалку и ещё взял свою шомполку. Гоком здесь называют высокую местность, «хребет» в степи, степной хребет. Но так как Гок идёт недалеко от пруда, то и пруд и всю местность называют Гоком. Пруд этот от родников. Ниже он «впадает» в реку Большой Егорлык, который протекает мимо села. Но этот Большой Егорлык сейчас шириной всего пять метров.
     
Вскоре к нам заехал, чтобы взять с собой нас на охоту за чибисам, Иван Акимович Суббота (на одной лошади с телегой). Мы быстро собрались и поехали. Поехали к Угульке, речке, где первый раз видели много «чаек». Лошадка, хотя ей и три года, везёт хорошо, рысью. Мимо телеги шмыгают ящерицы, прыгают кузнечики. До горизонта не видно ни одной птицы. Едем больше часа. Повернули в сторону Гока. Встретили двух охотников из села. Говорят, что один из них стрелял по зайцу, но промазал, а у второго — по другому зайцу — пистон не взорвался, дав осечку. У обоих — шомполки с длинными стволами. Мы свернули в сторону и заехали в густой курай[1]. Папа слез с телеги, отошёл шагов на пять-десять и только зарядил ружьё, как выскочил заяц и помчался прочь, что есть мочи. Заяц огромный. Папа выстрелил по нему, но промазал. Посмотрели, куда он побежал и пошли в ту сторону. Недалеко от дороги папа поднял с лежки ещё одного зайца (а, может быть, и первого) и убил его. Обыскав в окружности все кусты, поехали на Гок. Видели высоко летевших «чаек» и горлиц по направлению к востоку. На пруду папа убил нырка. Я не стрелял ни разу. У пруда ловили рыбу пять рыбаков с сетями, как у деда. Недалеко сидел и он сам — наш дед. Вечереет. Поехали домой без деда. Дома были уже после захода солнца. 

По темноте пошли к Трофиму Михайловичу сговариваться насчёт подводы. Сказали, что в Москву выезжаем из села в пятницу, 17 октября. Повезёт нас сын Трофима Михайловича — Иван, за 10 рублей. Зайца свесили. Весит 10,5 фунта (5 кг).