авторов

1425
 

событий

193674
Регистрация Забыли пароль?
Мемуарист » Авторы » Olga_Ivanova » Глава вторая-2

Глава вторая-2

26.08.1836 – 01.01.1836
Иркутск, Иркутская, Россия

Вскоре предсказания матросов начали сбываться. Ветер из попутного сделался противным, и к полночи разыгралась страшная буря. Судно качало немилосердно, оно скрипело и ныряло в волнах, которые подымались высоко и, разбиваясь, заливали палубу. Вода попадала даже и к нам в каюту. Мы с братом лежали, так как встать с коек было положительно невозможно, а меньшего мать взяла на руки и начала молиться. Отец вышел на палубу. Пришел капитан и, не знаю почему, запер каюту на ключ. Все опасались, что судно наше разобьет в щепки о подводные камни, на которые мы ежеминутно рисковали наскочить, так как управлять им не было никакой возможности. Темнота между тем была полная, и всеми начал овладевать страх. Внезапно почувствовался страшный толчок, и баркас покачнулся на бок. Мать с таким отчаянием рванула дверь каюты, что замок не выдержал.

   Капитан прибежал весь растерянный и, желая успокоить мать, приводил в пример, что генерал Чевкин, который незадолго до нас возвращался из-за Байкала с ревизии заводов, потерпел такое же крушение. Мать, как француженка, была чрезвычайно подвижного характера, очень живая, энергичная и очень плохо говорила по-русски, но ответ у нее был всегда и на все готов. Она крикнула капитану, что ей нет дела до Чевкина. "У него одна горбок, -- желая сказать горб (известно, что генерал был горбат), -- а у меня трое детей", -- отвечала мать. В это время произошел второй толчок еще сильнее первого, потом третий, и судно затрещало еще с большею силою, так что казалось, что все рассыпалось. Тогда с палубы раздался отчаянный голос отца: "Полина, передай мне скорее детей, мы погибаем!" Мать, чуть ли не по колени в воде, быстро нас одела и передала матросам, которые тотчас же вынесли нас на палубу, где мы услышали непонятное для нас слово "карга". Вскоре все понемногу начали успокаиваться и благодарить Бога. Карга означала мель, на которую выбросило наш баркас. Нас спасло то, что, прежде чем мы выбрались в открытое море, подул обратный ветер, который и понес нас назад в Посольск. Вблизи этого селения, далеко в море, выдается песчаная коса; судно наше налетело на нее и глубоко врезалось в песок. На расстоянии не менее версты от того места, где мы стали на мель, на конце косы был маяк. Оставаться на судне не было никакой возможности, и нам пришлось добираться до маяка по такому сыпучему и мокрому песку, что мы едва вытаскивали ноги. Но мы все-таки добрались наконец до теплого помещения, и мать спешила разложить и высушить вещи, а нас уложить спать на полу, где мы, измученные и утомленные, немедленно уснули крепким сном.

   На другой день мы снова были в Посольске, который лишь накануне оставили, и где на этот раз нам пришлось остаться более двух недель, в ожидании, чтобы погода позволила нам решиться на переезд через Байкал. К тому же и баркас пришлось чинить, так как он сильно пострадал от перенесенных невзгод. Мать сильно захворала. Несмотря на всю силу своего характера, она все-таки сильно была потрясена всем, что пришлось пережить. Ее здоровье, прежде цветущее, теперь очень пострадало, и тем более, что она была беременна. Последствием пережитых тревог была болезнь, которою мать и потом долго страдала.

   Отец был так напуган болезнью матери и крушением, что хотел отложить продолжение путешествия, а главное -- переезд через Байкал, до будущей весны, но без разрешения генерал-губернатора, жившего в Иркутске, он по своему зависимому положению, не имел права что-либо предпринимать, да притом и оставаться зимовать в Посольске было немыслимо. Он писал в Иркутск и просил разрешения остаться до весны по ту сторону озера, а именно в Верхнеудинске, где были хотя кое-какие удобства, но разрешения не последовало. Между тем мать немного оправилась, погода наконец установилась, так что мы могли переехать на том же знакомом баркасе Байкал, на этот раз совершенно благополучно, а потом также благополучно приехали в Иркутск.

   Но тут начались разные неприятности, огорчения, так что одно горе сменялось другим, не позволяя матери окончательно поправиться после тяжелой беременности и родов. Здоровье ее все более расшатывалось, и понятно, что как ей, так и отцу, желательно было некоторое время пробыть в Иркутске, чтобы отдохнуть от всех перенесенных волнений и поправиться. Но бывший в то время генерал-губернатором Восточной Сибири -- Броневский ничего не принимал во внимание и, невзирая ни на какие просьбы отца, требовал, чтобы он немедленно выехал в Бельское -- место, куда он был назначен на поселение. Жизнь в деревне представляла массу неудобств: дальность расстояния от города, невозможность иметь под рукою доктора, в пособии которого в то время так нуждалась мать, и всевозможные лишения в самых необходимых вещах, потребных для жизни образованного человека, все это было очень тяжело. Но более всего, что ужасало и страшило отца, это -- безусловное подчинение сельским властям и полнейшая от них зависимость, вообще те условия, в которые были поставлены поселенные декабристы. Как потом это и оказалось, жизнь на поселении была несравненно тяжелее тюрьмы и каторжной работы. Правила были одинаковы для всех вообще, как для тех, которые были поселены в городах, так и для тех, которым назначены для житья деревни и села, но нечего и говорить, что последним было несравненно тяжелее, так как им приходилось иметь дело и зависеть от людей неразвитых и не понимающих положения вещей, хотя надо отдать справедливость, что отец не столько натерпелся от сельских властей, как от исправников и заседателей. Первые, напротив, насколько я помню, относились даже сочувственно и деликатно.

Опубликовано 18.10.2018 в 14:37
anticopiright
. - , . , . , , .
© 2011-2024, Memuarist.com
Idea by Nick Gripishin (rus)
Юридическая информация
Условия размещения рекламы
Поделиться: