Через два дня мы вышли на работу. Вечером делились впечатлениями. Ванин объект располагался за городом в лесу. Стройка только начиналась, шли земляные работы. Территория была огорожена, по углам высились вышки с вооруженными солдатами. Оказывается, работали на объекте заключенные. Их привозили на машинах под вооруженной охраной. Это называлось - режимный объект.
Проектно-технический отдел располагался в здании треста, в большей комнате стояли чертежные доски, письменные столы. В основном за досками сидели женщины. Начальник отдела занимал отдельный кабинет. Старший инженер отдела, Антонина Игнатьевна, женщина лет сорока, рассказала, в чем будет заключаться моя работа. Документация поступала из Московских и Ленинградских институтов, все конструкции были запроектированы сборными железобетонными. Но беда заключалась в том, что ни все эти конструкции можно было изготовить на местном заводе железобетонных изделий или привезти с близлежащих заводов других городов. Приходилось заменять железобетон на металл, надо было рассчитывать и проектировать фермы пролетом 24-30 метров, колонны шестиметровой высоты, подкрановые балки под многотонные краны. Работа предстояла сложная и очень ответственная. Я порадовалась, что привезла свои конспекты по металлическим конструкциям. Это был мой любимый предмет, и читал его очень хороший преподаватель. В дальнейшем мне эти конспекты очень пригодились.
Очень быстро наступили холода, и к ним мы оказались плохо подготовлены, особенно Иван. У него не было достаточно теплой одежды для работы и он, южный человек, отчаянно мерз. Однажды к нему на участок приехал главный инженер, увидел посиневшего молодого специалиста, молча, посадил его в машину и увез в отдел снабжения. Там вызвал начальника и велел одеть и обуть должным образом молодого человека. Вечером Иван явился домой в новом полушубке, ватных штанах и валенках. Валенки он надел первый раз в жизни и оценил их по достоинству. В ближайшую получку купили валенки и мне, зима наступила уже в октябре и я отчаянно мерзла на остановках трамвая, которого приходилось ждать подолгу. Жизнь налаживалась.
В конце октября я неожиданно заболела, с резкими болями меня ночью увезла скорая помощь, а уже днем я лежала на операционном столе. Оказалось, что у меня внематочная беременность. После операции главврач Екатерина Ивановна, прекрасный гинеколог и душевная женщина, буквально не отходила от меня. Диагноз она мне поставила убийственный: один процент надежды, что я смогу стать матерью. Я, конечно, рыдала, а она, сидя у моей кровати, успокаивала меня и рассказывала, что она сделала, чтобы остался хотя бы этот процент. Она мне обещала провести необходимое лечение и внушала, что не нужно отчаиваться. Весь персонал относился ко мне заботливо. Это была ведомственная больница нашего треста. Хорошо оборудованная, с отличным персоналом. Я больше такой не встречала в своей жизни. Запомнилось, что в палатах на столах стояли графины с отваром шиповника, и всегда на тарелке лежал чеснок, его настоятельно рекомендовали есть всем больным.
Иван приходил после работы каждый день, его пускали в любое время, так распорядилась Екатерина Ивановна. На октябрьские праздники он пришел поздно, сильно выпивший, я разволновалась, расплакалась. Дежурные сестра и нянечка увели его куда-то и уложили спать, а меня утешали и велели не волноваться. Утром его напоили чаем и он явился ко мне уже вполне трезвый и в глубоком раскаенье. В первый же день, после возвращения из больницы, я потеряла свое обручальное кольцо, это была плохая примета, и я опять горько рыдала, в моей жизни наступила черная полоса.
Свободное копирование
