Кто только знал Грановского, тот и любил его. Это был человек не только замечательно умный, но и в высшей степени добрый, чистый, благородный, бескорыстный. Последнее качество я испытала на себе, -- сказано у Т. А. Астраковой, -- и видала на других. По смерти отца своего Грановский получил небольшое наследство (кажется, в конце 1847 года); когда понабралось у него около двух тысяч рублей, он начал навязывать деньги своим друзьям, в том числе и моему брату, Сергею Ивановичу,-- это было при мне.
-- Не надобно ли вам, батюшка, -- говорил он, -- денег? возьмите, пожалуйста, у меня сколько требуется, я получил наследство.
-- Благодарю вас, Тимофей Николаевич, -- отвечал брат, -- мне денег не надобно теперь.
-- Полноте, вздор какой, -- возразил Грановский,-- деньги всегда надобны; возьмите-ка, возьмите.
-- Да право же не надобно, -- говорил Сергей Иванович, -- поберегите лучше себе, Тимофей Николаевич.
-- Мне беречь деньги, -- сказал Грановский, -- бог с вами! да и на что они мне? пожалуйста, возьмите, а то, как вам понадобятся, у меня тогда, пожалуй, и не будет. Не люблю и не умею беречь деньги; как камень на душе, когда их много.
Брат принужден был взять у него сто пятьдесят рублей и, когда впоследствии стал отдавать их, Грановский удивился: он позабыл, что давал. Деньги -- оселок внутреннего достоинства человека, не многие понимают это так, как понимал Грановский.
Если можно в чем упрекнуть Грановского, так это в лени и в страсти к картам. Иногда он проигрывал напролет ночи, не вставая с места, все забывая, ни о чем, кроме карт, не думая. Страсть к игре развилась в нем с удвоенной силою, когда Александр уехал за границу и дружеский круг их стал распадаться.
Весь этот товарищеский круг сбирался большей частию у Александра и нередко у Лабади; там, на полной свободе, они оставались далеко за полночь. Иногда съезжались у Грановского или у Корша.
Свободное копирование
