В ноябре Вадим возвратился в Корчеву, откуда через несколько дней, по зимнему пути, уехали мы в Москву.
В продолжение этой зимы Вадим окончательно сблизился с кругом Александра Фомича Вельтмана, особенно же близко сошелся с самим Вельтманом, человеком чрезвычайно симпатичным, обладавшим оригинальным талантом, исполненным самой причудливой, поэтической фантазии. К этому кругу принадлежали: Владимир Иванович Даль, прославившийся в литературе под именем Казака Луганского народными сказками и физиологическими очерками, выразившими глубокое знание русского человека и самобытный, сильный талант; Михаил Николаевич Загоскин, производивший одно время всеобщий восторг своим "Юрием Милославским"; художник академик Карл Иванович Рабус, известный талантливыми произведениями живописи, особенно большого размера картиной, изображающей Московский Кремль при лунном освещении; офицер главного штаба Неелов, ботаник Максимович, M. H. Лихонин и другие более или менее известные личности, более или менее близкие к этому кругу. На вечерах у Вельтмана мне случалось видать людей замечательных, приезжавших из Петербурга, с Кавказа и других местностей; одни были из его сослуживцев, другие -- желавшие познакомиться с даровитым писателем, известным сверх того безукоризненным благородством и честным направлением, независимым от партий, возбуждавших страсти.
На вечерах Рабуса, кроме людей науки, бывали и художники; чаще всех встречала я там скульптора Ра-мазанова и поэта Ф. И. Миллера. Вечера Рабуса всегда оживлялись приветливым приемом его высокообразованного семейства и простосердечной, игривой веселостию самого хозяина.
Свободное копирование
