Но как ни сладко спалось нам, инстинкт самосохранения разбудил нас очень рано. Открыли глаза и слышим со стороны, противоположной к дороге, украинскую речь. По их голосам предполагаем, что это местные старики сидят под сеновалом и обсуждают создавшееся положение:
- Та що нимец показав нам? Грабеж, притэсненя, гоинья? - говорит первый голос.
- А як зараз придэ совитьска власть? Цьего мы не знамо! - говорит второй голос. Но в беседе участвует вся группа: они поддерживают первого, другие сомневаются - будет ли хорошо, когда придет Советская власть.
Беседа их мирная, тихим голосом обсуждаются вопросы, которые теперь непосредственно касаются их. Вдруг, наряду с украинской речью, мы слышим и немецкую. Но она идет с противоположной стороны сеновала, со стороны дороги, которая, как мы увидели в щель крыши сеновала, оказалась военной дорогой, по которой с утра стали двигаться разные военные транспорты с запада на восток и с востока на запад. Мы превращаемся в слух:
- Ну, где они? - спрашивает первый немец.
- Они наверху, - отвечает второй немец.
Исмаил приближается к самому моему уху и шепчет:
- Слышите, это же про нас спрашивают!
- Слышу, - говорю ему. Но неужели украинцы обнаружили нас и сообщили немцам?
От сенной пыли и от нервной обстановки стало першить в горле, и мы стали бояться кашля, который может выдать нас. Поэтому решаем проглотить по две таблетки кодеина, чтобы подавить этот рефлекс. Между тем все вновь и вновь мы слышим голоса немцев: "Где они?" и "Они наверху!". Нам кажется, что немцы хотят поджечь сеновал. Поэтому уславливаемся, если они подожгут сено, нам нужно головой удариться о дранку крыши и прыгнуть с сеновала, чтобы быть не изжаренным, а убитым из автоматов. Наверное, такая смерть будет легче! Мы зарываемся еще глубже в сено: над нами его не менее полметра.
В это время, когда наша нервная система была напряжена до высшего предела, мы замерзли; вдруг слышим, как кто-то поднялся на сеновал, прошелся по сену, наступил на мою грудь и пошел дальше. Но наступивший на мою грудь человек имел небольшой вес, который не мог принадлежать взрослому человеку. Поэтому я подумал, что это был мальчик, который набрал сена и сошел с сеновала. Пока мы переживаем состояние, в котором оказались, со стороны дороги к стене нашего сеновала продолжают подходить немцы и спрашивать одно и то же: "Где они?", получая от других немцев все тот же ответ: "Они там, наверху!"
У каждого из нас на лбу выступает холодный пот, во рту становится совершенно сухо, ощущается какая-то горечь, сердце бьется все чаще, словно не желая быть помехой напряженному слуху. Мозг работает усиленно: рисует всевозможные варианты предстоящей инквизиции, но ищет выход из этого безвыходного положения. К сожалению, мы безоружны, не можем подороже продать свою жизнь, a не просто быть убитыми. Время кажется нескончаемым, вечным.
Наши размышления прервались возгласом "Ахтунг! (Смирно!)", после чего какой-то повелительный голос спросил: "Так, где же они теперь?"
- Они там, наверху, на горе, - последовал ответ другого немца.
Как? Разве это не мы наверху, не о нас идет речь, а о каких-то людях, которые находятся там, наверху, на горе, а не на сеновале?! По-видимому, последний подошедший был офицером, поэтому, получив ответ на свой вопрос, он подал команду и повел солдат. После этого стало тихо под сеновалом, со стороны дороги. Мы ожили, но тревога еще не прошла. Голоса украинцев возобновились. Но, может быть, они и не прекращались? Просто мы слышали только голоса немцев! Мы долго еще лежали, накрытые слоем сена. Нам не хотелось ни есть, ни пить. Сеновал спас нас: защитил от дождя, обсушил, дал некоторый покой и надежду. Но за это мы пережили здесь мучительное ожидание смерти. И теперь, когда миновала эта опасность, мы наслаждаемся жизнью. Что будет с нами сегодня и завтра, тем более, в ближайшее время, мы не знаем. Время проходит в томительном ожидании темноты, когда мы сможем спуститься с сеновала, перейти мост и подняться на гору, покрытую густым лесом.
Наконец, наступает пора, когда можно выйти из сеновала. На разведку иду я - моя очередь. Раздвигаю сено, осторожно оглядываюсь кругом и медленно спускаюсь с сеновала. Как только оказался на земле, по-пластунски пополз к мосту и вдруг увидел двух немецких солдат в касках, с карабинами в руках! Ведь только вчера мост не охранялся! Зову Исмаила, обсуждаем создавшееся положение и решаем сейчас же уходить отсюда, от военной дороги, только куда? Решаем искать временное укрытие в деревне, но подальше от моста и военной дороги.
Свободное копирование
