Лагерь, где находилось несколько тысяч так называемых "здоровых" военнопленных, отделялся от нас лишь внутренней проволокой, сообщение между лагерем и лазаретом было через ворота, которые закрывались лишь на ночь и не охранялись.
Мы подходим ближе и через ворота наблюдаем, как выстраиваются пленные, одетые в лохмотья, оставшиеся на них со дня пленения, и, стуча своими деревянными колодками, становятся в строй. Вокруг них стояли немецкие солдаты из лагерной охраны. Через территорию лазарета в лагерь проходят немецкие солдаты для организации сопровождения колонны. Вот среди них промелькнула фигура унтер-офицера Шпура, одного из помощников нашего оберацта Харвальда. Этот австриец часто бывает с нами откровенен, если, конечно, нет вблизи офицеров, даже фельдфебеля. Один из наших военнопленных обращается к нему:
- Камрад, нас в Германию будут уводить?
- Да, да, в Германию, весело подмигивает он, - скоро и ваши будут в Германии! Спохватившись, он приставляет свой палец к губам и многозначительно дает знак о молчании. Затем оглядывается вокруг и говорит:
- Когда придут ваши, вы поможете нам? - непонятно, что он имеет в виду.
- Поможем, как вы помогали, - говорит одни из военнопленных.
- Только не так, как мы относились к вам, - говорит Шпура, грозя пальцем и удаляется от нас.
Многие из военнопленных, которым предстояло уходить от нас, подходили, прощались с нами и становились в строй, чтобы уйти от нас на вечные времена. Каковы будут наши судьбы, кто останется живым и увидит свои родные края после войны? Трогательной была эта сцена прощания. Ведь со многими мы жили под колючею проволокой по году и больше, делились своей баландой и куском хольцброда, помогали друг другу, чем могли. Теперь под усиленным конвоем нас ведут их на запад. Мы не сомневаемся, что многие из них попытаются улучить удобный момент, чтобы сбежать из плена. Но сколько из них окажется залитыми кровью, слягут на далеких дорогах, в чужих краях? А кто останется живым и дойдет до своих, расскажет о зверствах немецких фашистов над советскими военнопленными.
Когда стали собираться в лагере, чтобы построиться и шагать на запад, я сидел в аптеке - встревоженный, грустный и задумчивый, как вдруг входит ко мне полицай Иван, который впервые переступил наш порог, и говорит: "Я пришел попрощаться с вами, мы имели возможности объясниться, но сейчас я пришел сказать вам, что на этом пути сегодня я или сбегу, или буду трупом!" Сказав это, Иван обнял меня, подал руку и выбежал. Мне так и суждено было узнать, удалось ли ему бежать из плена, совершил ли он какие-либо подвиги во имя Родины или свалился трупом на дорогах войны, но для меня ясно одно: прав был Вершигора, когда писал, что людей надо судить не по тому, где они были, а по тому, что они делали! Мне хочется верить, что этот первый и последний разговор с Иваном говорит о том, что он был полицаем лишь для немцев, но не для советских военнопленных...
Попрощался со мной и студент МГУ Артур. О нем я могу сказать, что это был умный и безусловно преданный Родине человек, который помогал нам тем, что вовремя передавал нам интересующую нас информацию по данным лагерной канцелярии. Вскоре после войны я встретился с ним в Москве, он работал инженером в каком-то проектном институте. Работая в немецкой канцелярии, он изготовил фальшивые пропуска на выход из лагеря на группу людей, которые возглавлялись полицаем Иваном. Но, к сожалению, эта группа была сравнительно малочисленна (около десяти человек), этот побег не был достаточно подготовлен и не состоялся.
Свободное копирование
