Санокский лагерь военнопленных - 8

   Нуралиев Нурмат Асфандиарович, 1909 г. рождения, по национальности татарин, в 1956 г. окончил Самаркандский мединститут, был призван на военную службу в июле 1940 года врачом в горно-кавалерийскую дивизию. В Великой Отечественной войне участвовал со 2 по 11августа 1941 года, то есть, всего 9 дней. После первого встречного боя его б7-й полк 21-й горно-кавалерийской дивизии был отведен на суточный отдых, где был окружен. В боях по выходу из окружения был тяжело ранен полковник Юрьев. Нуралиеву было при­казано сопровождать полковника. Во время выхода из окружения Юрьев был в четвертый раз ранен в брюшную полость и стал нетранспортабельным, в связи с чем врач Нуралиев был вынужден остановить подводу, пытаясь вновь оказать помощь раненому, но через полчаса они были окружены немецкими автоматчиками и захвачены в плен. При этом полковник умер, а Нуралиева возили с лагеря в лагерь, пока 8 августа 1943 г. он попал в концлагерь Скробов (Любартово), а 1 сентября 1943-го - в лагерь Санок. Здесь Нуралиев работал врачом инфекционного блока и жил в домике врачей, его койка располагалась над койкой Амира Мамедова, куда он забирался, иногда днем садился, поджав под себя ноги, и подолгу проводил время в молчании. Видя Нуралиева в своеобразной позе, напоминающей позу молящегося, врачи иногда задевали его: "Нурмагомат (так его звали в лагере), хватит сидеть так, немного отдохни". На такие обращения он сердился и отвечал: "Может, я так отдыхаю, откуда Вы знаете?" - возможно, он в самом деле отдыхал, поджав под себя ноги, вытянув туловище и смотря куда-то в даль.

   Нуралиев, как и другие врачи, охотно принимал в инфекционное отде­ление военнопленных, которым угрожала немецкая расправа. Немцы обычно не входили в блоки, где лежали больные, но особенно опасались входить в инфекционное отделение. Нуралиев заводил знакомства с поляками, которые посещали лагерь в качестве мастеров, a также с немец­кими часовыми, среди которых он уже имел знакомых и как-то на пальцах объяснялся с ними. После предварительных "репетиций" по выходу и возвращению в лагерь, когда у ворот стояли на часах его знакомые, в середине мая 1944 г. Нуралиев рассказал мне, что имеет возможность выйти из лагеря, связаться с партизанами и возвратиться в лагерь. Как он рассказывал, его кавалерийская синяя форма не вызы­вала подозрений. В первый раз он отошел от лагеря 6 км, познакомился с поляком - хозяином буфета-забегаловки. Тот охотно изъявил готовность связать его с партизанами через брата жены, отца которой расстреляли немцы. Выслушав Нуралиева, я спросил: "Почему жe до этого вы мне не говорили о своих намерениях идти на поиски связей с партизанами?" На это Нуралиев ответил: "Я боялся, что Вы скажете, что это несбыточное дело и не разрешите". Эти предварительные шаги Нуралиева позволили нам наметить более реальные меры по организации побегов из лагеря.