И вот издали этой пустыни, из-за холмов и кустов, из лилового неба послышалось стройное хоровое пение. Это пел большой мужской хор, с преобладающими басовыми нотами, с переливами тонов, то встающих, идущих кверху и потом падающих до низких, густых звуков. Поющих не было видно. Слышны были лишь голоса, все приближающиеся и приближающиеся. Вот на горизонте показалась тонкая дымка пыли и за ее пеленою неясные очертания каравана.
Абан и его свита вышли на край бивака и стали у куста мимозы. Величественна и важна была стройная фигура старика абана. Белый плащ изящными складками ниспадал книзу; он опирался на свою саблю; отступя от него, стали другие сомали.
Караван приближался. Справа показались большие грузовые верблюды, которые медленно выступали, высоко неся свои безобразные головы, покачиваясь горбами, мотаясь длинными палками рогожных седел.
Левее в две шеренги шла толпа верблюдовожатых. Черные, с непокрытыми головами, то гладко выбритыми, то с курчавыми черными, или рыжеватыми волосами, то с целой копной вьющихся волос, были одеты в белые рубахи; в руках у них были копья и круглые щиты, за поясом торчали длинные, чуть кривые кинжалы. Они подвигались медленно, шаг за шагом, с пением торжественной песни. Их белые плащи красиво рисовались на декорации пустыни, на темных кустах мимозы.
Голоса становились громче, слышнее. Уже на фоне стройного хорового пения можно было различить отдельные дикие возгласы, уже можно было видеть перед фронтом сомалей двух, трех воинов, которые носились взад и вперед, размахивая копьями, приседая и подпрыгивая. Их взвизгивания -- военный клич сомалей, прыжки и возня-изображение боя. Подойдя шагов на сто к нам, они приостановились и, подняв на нас копья, с диким визгом "й-йу-гу-гух " кинулись на нас и, пробежав шагов пятьдесят, разом остановились. Передние пал на колени и сейчас же вскочили. Постояв с минуту, они снова с таким же точно криком кинулись и теперь уже добежали до группы офицеров и казаков и окружили их. Впечатление от такой атаки не страшное, но неприятно чувствовать совсем близко эти черные тела, видеть улыбки, обнажающие ряд ровных белых зубов.
Теперь они отхлынули от нас, хор перестал петь, абан, подняв шашку и не вынимая ее из ножен, заговорил что -- то, его перебил другой, там затрещал третий и через минуту их толпа напомнила рынок во время перебранки. Прыткий и юркий сомалиец со щитом и кинжалом в руках, в пестром плаще перебегал тем временем вдоль линии, устанавливая и уравнивая вожаков каравана в круг. В одном месте круг раздался и мы увидели ряд черных голов, копья над ними и круглые щиты, плотно приставленные одни к другому. Абан махнул несколько раз шашкой, голоса смолкли, кто-то сказал еще одно, два слова и наступила тишина. И вот хор снова запел, отчетливо выговаривая каждое слово.
-- "Бура ма буру рум си, эн нигадэ тальха гуйу", и затем, приплясывая и притоптывая в такт босыми ногами, они закричали: "йух", "йух", "йух " -- йййй-ух, и кинулись все в середину, размахивая копьями, щитами и кинжалами.
Во все время продолжения песни по кругу бегало два молодых сомалийца, один с мечом и щитом, другой с копьем; они прыгали, кидались один на другого и пронзительно взвизгивали. И вот один упал, а другой стал над ним, замахнувшись на него кинжалом. Какая поза! Сколько пластики было в этой согнутой и запрокинутой за голову руке, в упругом торсе, сильных ногах; сколько экспрессии в зверски улыбающемся лице! Секунда молчания и опять мерное пение хора: "бура ма буру рум си, эн нигадэ тальха, гуйу", та же пляска, те же визги. И так до трех раз.
Отойдешь к ящикам, смотришь на них и восхищаешься.
Небо стало темнее -- южная ночь близка. Последние лучи прячущегося за горы солнца сверкают на копьях. Белые, красиво задрапированные плащи развеваются, мечи сверкают, темные глаза горят вдохновением, а тут еще мерный дикий мотив хора, беготня воинов в середине. Черные ноги прыгают в такт, поднимая легкую пыль, а сзади стоят желтые, спокойные верблюды, лес палок от с дел, желтый песок и синяя даль востока,
"Фантазия" кончена. С говором и шумом расходится толпа по верблюдам и гонит их на водопой.
Абан и свита его просят бакшиш...
Свободное копирование
