Канчели, как и Петров, не только Большой симфонист, но и хороший мелодист. Когда на экраны вышел фильм “Мимино”, песня из фильма моментально стала шлягером, а Гия Канчели сразу стал знаменит как автор “Читы гриты”(правильно чито-гврито). Канчели это раздражало, он этой песней не гордился и говорил: “Это не музыка, это триппер”. — “Почему триппер?” — “Потому, что быстро цепляется и трудно отделаться”. И когда его представляют: “Это тот композитор, который написал “Чита грита” — он очень недоволен.
Но самый большой удар он получил на вручении премии “Триумф” в Малом театре. Представлял его Юрий Башмет. Гия вышел на сцену, и Башмет сказал, что имеет честь вручить премию “Триумф” гениальному композитору, чья классическая музыка звучит во всем мире, и исполняют ее лучшие оркестры и музыканты... Дирижер взмахнул палочкой — и оркестр Малого театра заиграл “Чита грита”. Я думал, Гию прямо там, на сцене, кондрашка хватит, но он выдержал, только сильно побледнел. И лишь потом, после церемонии и после банкета, у себя в номере, всегда выдержанный и вежливый Канчели долго и громко матерился.
Когда я в восьмидесятом году валялся в больнице (после все той же клинической смерти), Гия появился в моей палате с магнитофоном в руках. Небрежно кивнул мне:
— Здравствуй. Где тут у тебя розетка?
— Не знаю.
Я лежу распластанный. Живот разрезан и оттуда тянется резиновая трубка дренажа, и левый бок разрезали и вставили дренаж, и в правый вставили... И в носу какие-то трубки, а в вене — капельница.
Гия походил по комнате, нашел розетку, поставил магнитофон на табуретку и сказал:
— Я тут прикинул музыку, ты послушай.
(До больницы мы уже начали работу над фильмом “Слезы капали”.)
Гия включил магнитофон, и заиграл оркестр. Не эскизы на фортепьяно, как обычно, а большой оркестр. (Пока я тут помирал, Гия в Тбилиси сочинил музыку, оркестровал ее, размножил ноты, вызвал оркестр и дирижера, записал, прилетел из Тбилиси в Москву...) Музыка красивая, но без нерва. А в этом фильме она должна быть тревожной, раздражающей... Но человек проделал такую работу — не скажешь же, что не годится.
— Ну как? — спросил Канчели, когда прозвучало все.
Я молчу.
— Говори, подходит или нет? Если не подходит, выкинем все к чертовой бабушке!
— Подходит, — выговорил я.
И добавил:
— Но надо кое-то переделать.
— Много?
— Все.
Не сдержался я — и сказал правду.
— Ни черта ты не помрешь! — обрадовался Гия.
Свободное копирование
