С утра отправилась в Абай, проделав 15 км. На месте в райисполкоме денег не дали, вытолкав, что называется взашей.
Я вернулась очень расстроенной к казашке, у которой жили группой, а сегодня оставила свои вещи. Она в это время пекла во дворе в тандыре лепёшки, посочувствовав мне (она говорила по-русски) и, напоив чаем, дала на дорогу две лепёшки, чем я была очень растрогана, это же был 1943 год. Она спасла меня от голода, т.к. эти лепешки оказались единственной едой в моем путешествии.
Пошла назад в Капланбек. Дорога пыльная, пустынная, ни души впереди и позади.
Вдруг вижу, навстречу мне едет на ишаке старый казах. Я очень испугалась: «мало ли что, вокруг ни души». Всадник приближался, тыкая в шею ишака своей камчой и, напевая извечную степную песню, проехал мимо. Услышав слово «кызым» (девушка) в его непрекращающейся песне, я поняла, что это обо мне и как-то сразу успокоилась, как будто степь признала мое право на существование и приняла меня.
Вернувшись в Капламбек, то есть, пройдя 30 км за день, заснула в гостинице с тяжелыми мыслями. Проснувшись утром и, осознав свое безвыходное положение, приняла отчаянное решение идти в Чимкент пешком.
Пройти предстояло больше 90 километров, имея полторы лепешки и бутылку воды. Немного денег не в счет, на них далеко не уедешь. Очень боялась всяких историй, которые могли приключиться с молодой одинокой девушкой в пути, поэтому, чтобы не привлекать к себе внимания, дорогу ни у кого не спрашивала.
Географию знала хорошо и по солнцу ориентировалась, зная, что Чимкент находится на север от Ташкента.
Свободное копирование
