Мемуары 15 - Барселона

БАРСЕЛОНА 
Прилетев в Барселону и уделив первую неделю знакомству с многочисленной роднёй, которую вижу в первый раз(кроме родителей и братьев), начинаю поиски работы. Всё мне в новинку: составление и рассылка резюме по адресам предлагающих работу(по объявлениям в прессе), обивание порогов потенциальных работодателей, утряска формальностей с совместимостью моего диплома инженера с местным эквивалентом (на это ушло аж четыре года), психологические тесты при наборе кандидатов на ту или иную работу...

Помню, пришел на очень важное собеседование. Попросили подождать в приемной. Сижу, жду. Прошло всего-то минут десять, а мне кажется, что час: новые ботинки жмут нещадно. Оглядываюсь по сторонам, никого, скинул ботики и  ....попадаю впросак: в этот самый момент выходит этакий денди  лондонский, в безупречном костюме, вороненые набриолиненные волосы, голливудская улыбка на загорелом лице. Встаю, с глупым выражением, жму протянутую руку и слежу за его взглядом и переменами на породистой физиономии. Он опускает светлые очи, которые мгновенно тускнеют, останавливаясь на моих безботиночных ступнях, но маску держит, шельма. Развожу руками в знак примирения, но, чувствую, поезд уходит,т.е. ни малейшего шанса устроиться сюда(не помню сейчас куда, но что-то крутое и денежное. Шел на встречу по чьей-то рекомендации, видимо, не очень влиятельной). Я расслабленно улыбаюсь, обашмачиваюсь и следую, вернее плетусь, за этим тореадором - светским львом, словно, плохонький бычок, приговоренный к неизбежной участи. А встреча, по иронии судьбы, как и положено на корриде, была назначена ровно на пять часов вечера (помните у Лорки : в Плаче по Игнасио Санчес Мехиасу: “было пять часов пополудни, ровно пять часов пополудни...”)  

Если бы этот холеный сеньор, с безупречными ногтями и небольшим количеством извилин под бриолином знал, что я провел почти пять лет в тропиках, ни разу не одев носки и, нося только сандалии, как самую изысканную обувь, то, надо полагать, что, как минимум, проникся бы. Но все закончилось прозаически. Новоиспеченный Маугли потерпел первое фиаско в своей попытке занять нишу в трудовом обществе Испании. Впору ижицу прописать.

Из таких вот приключений и состояли мои первые шаги в джунглях капитализма, но мой врожденный советско-кубинский иммунитет обладал малоизвестным в этих субтропических краях нержавеющим  лозунгом “Прорвемся!”, что, в конце концов, вывело автора сих строчек на правильную дорожку равного единоборства за место под солнцем коварного и “загнивающего”.

Поиски работы продолжаются. Кручусь, как белка в колесе. Моих собеседников шокирует моя “совковая” беспардонность, когда утверждаю, что я им нужен, что я тот самый, которого они ищут, что, дескать, потом не пожалеют и прочие несуразные заявления, которые стыдно вспоминать. Но, как ни странно, в одном случае, дерзость сработала: один из крупных бизнесменов обратил внимание, именно, на этот аспект. Ему понравилась самоуверенность этого выскочки и он дал ему шанс. Потом мы стали друзьями, но вначале было круто. Попал я в старинную деревню, в 80 км от Барселоны. Директором производства оборудования для пищевой промышленности. Холдингу 140 лет, филиалы в Лондоне, Мехико и Сингапуре. От меня ждут результатов, правда дают разумное время на захват плацдармов. Опять - ничего общего с тем, чем занимался прежде. Но уже есть наработки: знание технологии, психологии и прочих секретов, приходящих с опытом и преподающимся в высшей школе жизни. Мои коллеги - очень грамотные “профи” - проникаются ко мне симпатией, видя с каким трудом даются мне очевидные и прописные для них истины. Босс подмечает мою нестандартность и “мирологию”, как он выразился. Переводя с каталанского:субъект знакомый, не понаслышке, с разными культурами, ментально легко переключающийся. И дает мне задание слетать в Алжир для проведения завершающих переговоров по продаже лицензии на производство цоколей для ламп (один из его филиалов производил эти цоколи в огромных количествах). Как правильно понял читатель, в цоколях я “ни бельмеса”, но маску держу (помню шельму с бриолином) и киваю, что мол, "все пучком", справлюсь. А у самого мандраж, как перед экзаменом по ТОЭ. В качестве усугубления ситуации, босс мимоходом замечает, что переговоры будут идти на французском.

- Ты же свободно владеешь им?, - то ли в шутку, то ли всерьёз спрашивает.

- Рas de probleme, monsieur, - исправно отвечаю с ленинской картавинкой и с содроганием вспоминаю, что, мягко говоря, сильно подзабыл язык Вольтера со времен моего далекого прошлого.

Мне выдают кредитку фирмы, но я от неё отказываюсь и прошу выдать наличные зелеными купюрами. В бухгалтерии фирмы - шок, но видя ,что настаиваю выдают пару тысяч долларов США мелкими банкнотами, как я и просил. Чую затылком, как за спиной крутят пальцем у виска.
 
- Ничего,- думаю про себя, - смеется тот, кто крайний в очереди.

Знаю, что это только подхлестнет.

Лечу в этот самый Алжир - столицу одноименного государства. Там у меня друг по МЭИ, Хамза его зовут. Я его уже вызвонил. Он рад, как Магомет, к которому идет гора (в данном случае,холмик, но он всё равно рад). Просит привезти “Ricard”-(французская анисовая водка, традиционно потребляется в Марселе, разбавляя водой, напиток принимает молочный цвет и крепко бьет по  мозгам, поэтому так популярен у арабов. Правда, пьют после захода солнца, раньше Коран запрещает). Покупаю три бутылки: одну таможеннику, чтобы не шмонал, другую моему алжирскому визави по переговорам, ну а третью - другу Хамзе, который вызвался сопроводить на переговоры, от чего любезно отказываюсь:

- Для моих алжирских коллег будет странным,что испанец из Барселоны говорит с ними на русском!, а ты им переводишь, - объясняю. - Уж лучше найди мне переводчика с испанского на французский, это гораздо проще, я заплачу ему наличными и зелеными.

В Алжире, в то время у власти стояли политики, разделяющие позиции социализма,  со скидкой на Коран. Ближе к совку, чем к либерализму, а посему, система вполне просекаемая для российского менталитета новоиспеченного испанского подданного. Прилетаю в аэропорт. Таможенник, надув щеки (как это знакомо, родимый ты мой!), показывает на чемодан и жестом, дескать: - “открывай, чего варежку разинул”. Отворяю (у меня многолетняя привычка заворачивать содержимое чемодана полотенцем. Так получается компактно и некоторым любопытным ,но ленивым чиновникам аэропорта не особо хочется шебуршить в нём). Сверху, как на доске почета, прихваченная ремнем бутылка “Ricard” (совет Хамзы). Таможенник привычным движением наклоняет чемодан, оттягивает ремень и бутылка соскальзывает в только ему одному известный канал. Крышку чемодана закрывает он сам, и уже с подобием улыбки (почему они такие неулыбчивые, эти таможенники?) показывает на выход. Там уже переминается с ноги на ногу, как табун зебр, мой арабский друг и сообщник. Предстоят титанические переговоры в г. Мухаммедиа, в 80 км от Орана, куда еще предстоит лететь. А пока, неплохо бы передохнуть, читатель.