7/VIII
ЛЕНИНГРАД
Смотрел «Гражданина Франции» у нас[1]…
Спектакль обречен. Не пройдет здесь, не пройдет и в Москве…
Пьеса плохая, актеры делают знакомое, режиссура едет на старом. Так, маки поют и подходят к песне точь-в-точь, как это было найдено и исполнялось в «Мадлен Годар».
Что-то не стало зазорным тащить из спектакля в спектакль находки, характерные для другого спектакля, автора или актера.
В спектакле нет ни находок, ни вскрытия, пусть плохой, но (все же) пьесы, которая идет сейчас в театре… Пустой, внешний, холостой ритм. Декларируют, не слушая друг друга, друг другу не отвечая. Такой спектакль я могу встретить, увы, в любом среднем театре.
Музыка… я давно перестал понимать у нас ее назначение. Не понимаю, из какого принципа исходят, вводя ее и в этот спектакль.
А что делается с оформлением? Уж я не говорю, что на сцене все время знакомые вещи, перетаскиваемые из спектакля в спектакль. Это непростительно не только большому театру, но непростительно и маленькому.
Художник делает павильон в перспективе, первый план выше, чем задний, а двери и окна на этих же стенах — нормальные, без суживающейся в глубине линии… Получается неестественный и небрежный слом.
Впечатление от театра у меня угнетающее. Ужель этого я хотел в жизни? К такому ли идеалу я стремился? Тому ли я отдал жизнь?
Свободное копирование
