авторов

1427
 

событий

194062
Регистрация Забыли пароль?
Мемуарист » Авторы » Anatoliy_Maksymov » Мобилизация - 2

Мобилизация - 2

05.02.1942
Перник, Болгария, Болгария

Наконец, нас привели к собору «Александр Невский», на положенное место, за час до начала парада. Стоим, не чувствуя ног – сапоги жмут и 25° мороза. В тот момент никто не подозревал, что наши ноги были в крови. Совершенно неожиданно мой однокашник расстегнул ремешок моей каски, сорвал ее с головы и начал растирать мои уши снегом. Я, не зная в чем дело, вспылил. Оказалось, что мои уши примерзли к каске и начали синеть! 
После присяги мы возвращались «в нашу казарму» так же бодро и с песнями, как это было до присяги. Вечером мы сдали наше новое обмундирование и с радостью сняли с полки старые, поношенные, но удобные сапоги! На следующий день мы были освобождены от занятий, чтобы залечить «истерзанные» ноги.

Примерно через две недели после присяги наша батарея была снята с холма и отправлена на охрану «стратегического объекта» – угольные шахты в городе Перник, в 30 километрах от столицы. Наше новое начальство нам отвело спортивный зал местной гимназии. Мы очутились в тепле и со всеми удобствами. Cлужба сводилась к несению караула или же к практическим занятиям на орудийной площадке, а в свободное от службы время мы играли в волейбол.

Слухи о Корпусе подтвердились: в Белград потянулись добровольцы, в основном, из Югославии. И из Софии отправился первый эшелон, и намечалось формирование второго. 

В нашу часть приехала комиссия по набору в юнкерское училище, в котором формировали будущих офицеров. Требовалось, чтобы будущий офицер имел, как минимум, среднее образование и умел четко отдавать приказы. И чтобы он знал назубок историю и географию своей страны. Майор, председатель комиссии, разложил веером конверты с вопросами и предложил мне выбрать один из них. Билетик содержал легкие вопросы, на которые я мог бы не только ответить, но и прочитать целую лекцию. Однако перед комиссией я переминался с ноги на ногу и не ответил ни на один из них. Майор заглянул в мой аттестат зрелости, молча поднял глаза на меня и вызвал следующего по списку. 
Мое «странное поведение» перед комиссией имело основание.

В Софии, перед парламентом, воздвигнут памятник с надписью «Царю Освободителю – Признательная Болгария».
Болгарское население, в особенности крестьянство, считало, что Россия, безвозмездно понесшая огромные жертвы для освобождения братьев-славян от турецкого ига, заслуживает почета и уважения, и утверждало, что в такой стране не может быть ничего плохого.
Но…
Прибывшая из Галлиполи Белая армия была встречена враждебно прокоммунистическим правительством земледельческой партии Стамболийского. Она подвергалась постоянным придиркам, постоянным обыскам в поисках оружия, многократным арестам командиров. Одной их жертв такой неприязни оказался генерал Покровский, которого болгары зарубили шашками! Травля в болгарских газетах и безудержная активность чекиста Чайкина, создавшего «Союзы возвращения на родину» и утверждавшего, что «Все кончено, возвращайтесь на родину!», создавали гнетущее настроение. 
На эту тему было написано и издано много воспоминаний. 

Однако отношение правительства Стамболийского к Белой армии не мешало крестьянам ежегодно, после уборки хлеба, собираться около ближайшего памятника погибшим освободителям, расчищать место вокруг него и класть у подножия букет свежих цветов. 
Я знал, что прокоммунистическая молодежь, поддерживаемая партией земледельцев, продолжала быть враждебно настроенной против русской эмиграции. 
Знал также, что я, как офицер, буду во главе моей части и что ничто меня не убережет от пули в затылок, посланной неприязненным солдатом, для которого я был «руснак», а не офицер его части. 
Все это я знал!
Поэтому я «добровольно» отказался от юнкерского училища и предпочел остаться простым рядовым.

В армию начали призывать запас. Среди офицеров были врачи, адвокаты, инженеры, преподаватели, руководители фирм. Среди унтер-офицеров оказались булочники, мясники, торговцы овощами… 
Унтер-офицерский состав в своем большинстве относился недружелюбно (чтобы не сказать враждебно) к нам, более образованным по сравнению с ними. Нас презрительно называли «студентами» за наши постоянные споры с ними. Камнем преткновения являлось толкование устава, в котором сказано, что «солдат должен беспрекословно исполнять приказание своего начальства, если оно не направлено против Царя и Отечества». Мы, «студенты», объясняли, что слово «беспрекословно» исключает возможность знать «направлено ли это распоряжение против Царя и Отечества» или нет! 
Следовательно, слово «беспрекословно» надо убрать из устава!

Вестовой мне передал приказ командира батареи в мгновение явиться в его канцелярию. 
– Что это за газета, которую ты получаешь еженедельно? – спросил командир. – Известно ли тебе, что нельзя выписывать газету без разрешения командира батареи? Переведи мне вот эту статью.
Я перевел указанную статью…
– Спасибо. 
Командир мне указал на стул. Такая привилегия меня удивила и насторожила. Я сел, ожидая дальнейшего развития беседы.
– Из твоей газеты я узнал, что в Белграде создается Русский корпус, в задачу которого входит борьба против большевиков в России, – сказал командир. – Что тебе известно об этом Корпусе?
– Мне известно, что Корпус создан, что жители Югославии русского происхождения стекаются в этот Корпус со всех сторон и что из Софии уехал первый эшелон.
– Как ты относишься к созданию Корпуса?
– Я записался на прошлой неделе.
– А когда поедешь?
– После того, как буду освобожден из армии.
– К тому времени многое может измениться – и международная обстановка, и твои планы. Иди.

Наступила середина февраля, с его морозными днями и ночами. Прошел месяц после беседы с командиром батареи. В один из этих дней у меня не сладилось с командиром отделения. Причина мне была известна: он относился недоброжелательно к белой эмиграции и при каждом удобном случае говорил, что населению нехватает хлеба потому, что его съедают русские! 
Под вечер он приказал отделению выстроиться, примкнуть штыки, взять винтовки на изготовку. Затем он подходил к каждому из нас, приказывал открыть затвор и смотрел в дуло.
По правилам ствол винтовки должен быть смазан, если солдат не несет караула. Командир отделения подошел ко мне, приказал открыть затвор. Не ожидая моей реакции, он дернул винтовку на себя и размахнулся, чтобы дать мне пощечину. Я сделал шаг назад, с винтовкой на изготовке, и сказал, что я в карауле и что пощечину не перенес бы, даже если бы я не был в карауле.
Командир отделения посмотрел на меня недоумевающими глазами и приказал идти в караульное помещение. 

Батарея была расположена на скате холма. Было чуть за полночь. Я был на посту, на верхнем участке, и вижу, как скользнула тень между орудиями. Я насторожился. Потом тень забралась на ствол первого орудия и потянулась отстегивать чехол. Пока она скользила по стволу, я подошел к орудию с винтовкой на перевес. В момент, когда тень спрыгнула со ствола, с чехлом в руке я скомандовал «Руки вверх!»
Тенью оказался командир моего отделения, с которым произошло «столкновение» несколько часов тому назад.
– Лезь на ствол и надень чехол на дуло, негодяй! Ты ведь знаешь, что я могу тебя пристрелить на месте, с чехлом в руке, как доказательство военного саботажа!
Чехол был водружен на место, и я пошел на мой наблюдательный пункт. 
На верху холма находился домик, с печуркой. Было заведено, что часовой последней смены перед тем, как сдать дежурство, растапливал ее и загружал углем.
Я оказался на посту в предутренние часы, как раз те, когда надо заняться печуркой.
Я зашел в домик, сбросил шубу, заложил бумагу, стружки и подбросил несколько поленьев. Печь загудела, труба накалилась докрасна. Быстро разлившееся после морозной ночи тепло меня моментально разморило: я присел и задремал.

Опубликовано 15.06.2018 в 11:45
anticopiright
. - , . , . , , .
© 2011-2024, Memuarist.com
Idea by Nick Gripishin (rus)
Юридическая информация
Условия размещения рекламы
Поделиться: