|
|
01.07.1952
Москва, Московская, Россия Летом 1955 года я поехала с Андрюшей в Коктебель, так как ему нужно было теплое море и юг, было полезно для носоглотки и малыша и моей. Там мы жили на даче Максимилиана Волошина, которую его жена превратила в дом отдыха писателей. Кругом была красота, синьковое море, «профиль» Волошина, песок и солнце. Мы подружились с парой художников, глава семьи рисовал мой портрет, а его жена болтала с Андрюшей. После отдыха этот художник (забыла его имя) уехал в Индию, не сделав прививки от оспы. Вернулся в Москву совсем больным, а озадаченные врачи никак не могли сообразить, что у него оспа. Умер и он, и врачи. В Москве была паника, многих их друзей положили в больницы, так что за портретом я не поехала. На кратовскую дачу мы ездили три года подряд. На третий год вместо Левитанов вторую половину сняла семья капитана первого ранга Бориса Николаевича Зубова, будущего контр-адмирала. С их сыном Андрюшкой Зубовым мой Андрюша сдружился на многие годы, тем более, что позже они оказались в одном классе и в соседних домах на Кутузовском проспекте. Это был год Московского фестиваля молодёжи и оба Андрюшки наперегонки учили наизусть все флаги и все столицы всех стран мира. Позже мы всей семьёй жили летом на разных дачах по Киевской железной дороге в Мичуринце, возле писательского городка Переделкино. Много позже, уже после рождения Мишеньки, мы ездили летом в Прибалтику, в Пириту, Усть-Нарву, Юрмалу (Дзинтари) и т.д. Андрюша рос умненьким, любознательным, толковым, любил, когда ему читают, знал стихи. Любил слушать сказки, затем сам начинал читать стихи, играл в индейцев, «открывал» Америку. У него были прекрасные игрушки, индейские головные уборы, маленькие фигурки ковбоев и индейцев, пеших и конных рыцарей, корабли и много всякой другой зарубежной развлекательности, которые привозились отцом или мной из зарубежных командировок. Роман по субботам или воскресеньям водил его в Зоопарк, в музеи, показывал и рассказывал о московских улицах. Деда Кузя играл с ним, бабушка читала, дядя Миша тоже притаскивал ему невиданные игрушки, так как в это время был в Китае и Индии, а я была любимой мамой и защитницей. В мае 1958 года я уехала работать в Брюссель, на международную выставку и вернулась в Москву в октябре. А 1 сентября этого года Андрюша пошел в 1-ый класс. Школа была в 3-х остановках от дома, его провожали по очереди все, встречали также. В школе он подружился с Андрюшей Зубовым и Юрой Филатовым, отдельно дружил с Олей Барнет, с Серёжей Шкунаевым, с Ирой, дочкой Зины и Толи Ивановых-Цыгановых, и ее подругами. Увлекался историей, географией, чему способствовали коллекции марок и монет, подаренные ему мною. Мы вместе возились с ними. Он обладал прекрасной памятью, запойно читал и знал не по возрасту многое. Его первая учительница, дама из Подмосковья, жаловалась мне на то, что он иногда исправляет ее. Позже двух Андреев посадили на последнюю парту, и там они проигрывали ситуацию, которая могла бы быть в Европе, если бы Наполеон победил Россию и продолжал быть французским императором. Учился хорошо, легко и неровно, как и следовало: какие-то предметы не любил. Любил ходить со мной в театры и на просмотры зарубежных фильмов. К шестнадцати годам блестяще разбирался в американском и французском кино. В детстве два года к нему ходила учительница французского языка, к сожалению, не смогли найти продолжательницу ее дела. Немножко занимался с учительницей музыки, но расхотел, и не удалось уговорить, а меня, наверное, не было. С 1958 года по 1962 год я часто уезжала за границу: была «в обойме» переводчиц, так как «железный занавес» чуть приподнялся. Опубликовано 13.06.2018 в 17:22
|