Остаток лета 1939 года мы проводили в селе Троицкое-Голенищево, раскинутом на речках Сетунь и Кипятка. Одна из улиц села так и именовалась – улица Кипятка. Село было удобно тем, что находилось прямо рядом с Потылихой, в которой была расположена киностудия «Мосфильм», где работали дядя Гора и тётя Тая, родители моей двоюродной сестрёнки Вероники. Сейчас от всего села сохранились только здания шатровой церкви 17 века (когда-то село было летней резиденцией московских митрополитов) и одноэтажной сельской школы. Церковь, кстати, оставалась действующей вплоть до самого 1939 года, когда её закрыли, а её иконостас передали на киностудию «Мосфильм» Сергею Эйзенштейну для съёмок «Ивана Грозного». По рассказам, в 20е годы в церкви служил сам патриарх Тихон. Снова храм открыли только в 1992 году и я опять ходила туда на службы, как в своей юности.
Овраг, по которому тянулась одна из улиц старинного села, теперь разделён надвое насыпью, по которой идёт продолжение бывшей Большой Потылихи; вся улица теперь называется Мосфильмовская. В овраге устроен сквер, целебный ключ у корней огромного дерева под церковью засыпан, само дерево давно срублено. На большей части остального села разбили поле для гольфа. Новые поколения москвичей никогда не узнаю, сколь живописны были эти места, как приятно было проводить здесь чудное московское лето, какой белой пеной цвели необозримые яблоневые сады, начинавшиеся сразу за оврагом и тянувшиемя до Рублёвского шоссе и за шоссе до деревеньки Гладышево. Ничего этого больше нет.
Однажды вечером в августе мы с Верочкой прибежали с улицы в дом, чтобы сказать взрослым, что мы с ней уходим играть на речку. Взрослые сидели вокруг стола, без света, тихо, почти неслышно переговариваясь, с глубоким недоумением на лицах. Некоторые из женщин всхлипывали. Недоумение, озабоченность, удивление, шок – трудно даже передать, какие именно чувства отражались на их лицах. Мы не могли понять, в чём дело. Оказалось, что по радио было объявлено о подписании Договора между Советским Союзом и фашистской Германией о дружбе и ненападении. Как был возможен такой договор с фашистами, которых годами поносила советская пропаганда как своих злейших врагов, в голове не умещалось. Но только у взрослых. Мы же с сестрёнкой спокойно побежали себе играть на Кипятку.
